С дебильным лицом
Шрифт:
— Нужны осколки, — стукнул по столу кулаком Колян, — на хрен мне хлопок? Мне нужно чтобы кровища была, чтобы эта падла знала, на кого замахнулся!
— Можно и с осколками… — уже сам не понимая, что он несет, говорил
Андрей. — Только, это… За спасибо я не буду с этим связываться, — спохватился он: лишние деньги никогда не помешают.
Договорились о цене.
— Заметано! А ты — свой пацан, братан! — и они долго обнимались.
Андрей снова сидел с Федором, который, как оказалось, бегал за водкой.
— Это случится, случится! — митинговал Федор. — Я чувствую, что это случится, что никуда от этого не деться…
Андрей, взбудораженный Коляном, завтрашней поездкой с Димкой и Петром копать, мировыми новостями,
Почувствовал себя взрослым, сильным и способным любить. И тут же вспомнил про Татьяну, снова показавшуюся ему милой. Хотелось чего-то настоящего: поступков, людей, отношений. Любви.
Он звонил ей, пытался сказать ей что-то хорошее, как-то объяснить ей свое отсутствие заплетающимся языком, признаться в любви.
— Пойми меня! — кричал он в трубку. — Ты думаешь, я маленький мальчик? А может быть, я юный герой Вселенной? Если завтра случится война, кто придет спасать тебя? Только юные герои Вселенной пойдут в леса, откопают стволы и спасут весь мир. Не надо меня воспитывать, не надо ничего из меня делать! Я — не заготовка, я — человек, я уже есть. Неужели нет во мне ничего хорошего, ничего стоящего, ничего настоящего?!
Сказать о любви не получилось, и Андрей, не думая обижать ее, а просто решив позвонить ей после приезда, отключил телефон.
Потом Федор показывал ему свои старые картины.
Потом они уже почему-то были на улице. Андрею хотелось какого-то действия. То ему казалось, что он всех любит, и эта любовь почему-то начинала течь из него слезами, и он порывался подходить к людям и что-то им объяснять, но не дремлющая рука оттаскивала его и вела куда-то дальше. То ему вдруг вспомнился фильм, где герой каждый день просыпается в шесть, и этот день почему-то все время оказывается 2 февраля. И можно делать все что угодно, но следующим утром все начинается заново. И Андрей представлял себя в такой ситуации и почему-то обязательно с оружием: ведь получалось, что можно убить любого, кто тебе не понравился, кто задел или унизил тебя, и видеть, как он умирает, а тебе за это ничего не будет, потому что утром день начнется заново, и твои обидчики будут живы, а ты будешь смотреть на них и смеяться, вспоминая, как вчера они униженно вымаливали у тебя жизнь.
Дошли по центру до площади и остановились у памятника Кирову.
— Споем, — сказал Федор тоном, не терпящим возражений.
Андрей и не думал возражать.
Запели “Любо, братцы, любо…”
Андрей не знал, красиво ли у них выходило, но петь старался.
Было поздно, и по улицам, казалось, шаталась одна молодежь. Они кричали артистам что-то. Или присоединялись. Или предлагали пиво. В общем, люди вели себя, как-то логично, как будто все только и ждали, когда же, наконец, около Кирова появятся два нетрезвых персонажа и споют.
Но Федор неожиданно оборвал куплет на полуслове. Андрей по инерции немного попел еще, потом удивленно обернулся на собутыльника. Тот со странным выражением лица смотрел куда-то вниз и налево. Андрей проследил за его взглядом. Там стояла какая-то тетка примерно Татьяниных лет или чуть постарше и с таким же странным выражением смотрела на Федора.
— Вот и случилось… — тихо промолвил тот.
“…возникают разные… даже не знаю как мне начали приходить фотографии… обычно времени нету — работаю… или своими делами занимаюсь… но иногда так что-то пропирает и заглядываю в папку автоматически удаленных писем — поглядеть… и смотрю — фотографии… конкурс что ли… или просто… и мыло внизу… я вот думаю — ну такая красивая внешне — неужели проблемы в характере? Вряд ли особенные… значит и с общением не может быть проблем… зачем тогда помещать себя? Наверно это ну женское соперничество, так что ли? Ну кто красивее, кто лучше — а мужики потные сидят за компами и выбирают… странно… тогда подумал, может это как способ найти знакомых? Знакомых в интернете… когда и так реала мало в жизни — еще больше нереальных друзей… а вот что могут думать люди которые выбирают подруг себе ну тока по фотам? Наверно все сразу пишут типа секс предлагают и все такое… не знаю не знаю… большинству может это и надо — девчонок много которые закомплексованы, не имеют нормальых отношений… но опять же я не думаю что это проблема для тебя — и тех кто в одной рубрике — вы же там не уродины какие-нибудь малолетки… вот… в общем конешна чушь гоню — но когда у меня возникают мысли по какому либо поводу я стараюсь их выложить… хотя никому конешна не интересно… если интересно… если так — то отвечай… если и мне будет — то будем общаться… посмотрим в общем…”
Глава 13
Татьяна стояла одна-одинешенька на остановке посередине затерянной в лесах деревеньки. Автобус ушел, малочисленные попутчики — какие-то тетки с котомками, рыбаки со снастями, девочка-подросток, ласково встреченная бабушкой, — быстро разошлись по своим делам. А она все стояла, начиная понимать уже всю абсурдность своей затеи. Но упрямство не позволяло ей отступиться от задуманного. Решительным шагом Татьяна направилась к ближайшему дому, где на колья забора маленькая опрятная старушка насаживала вымытые банки сушиться.
— Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, как мне пройти в Сергеево?
— Пройти-то просто, — легко ответила та, с интересом разглядывая незнакомку, — вона по той дороге, а на развилке — налево. Но зачем же тебе, девонька?
— Мне это… — замешкалась Татьяна, — ну… у меня там знакомые должны быть. Они на пикник туда ушли… в поход. А я отстала.
— Не помню я, чтобы кто-то туда проходил… А идти-то далече…
— Ничего, ничего, я доберусь.
И Татьяна быстрее припустила в указанном направлении, чтобы избежать дальнейших расспросов.
Через пару домов дорога из асфальтовой превратилась в грунтовку, дальше пошли огороды — она вышла за околицу. Но Татьяна вздохнула с облегчением только когда зашла в лес. Солнце весело проглядывало сквозь тучи. На часах было четыре, и к ужину, точнее, к раннему вечеру она надеялась добраться.
Выборы прошли. И прошли удачно. Татьяна, измученная ежевечерними ожиданиями наедине с дверью и двумя телефонами, забыла о мысли использовать их как ступеньку в карьерном росте и просто делала свое дело, говорила то, что считала нужным, не пытаясь понравиться или показаться умнее. Из всех кандидатов ей понравился один — невысокий немолодой уже мужчина, который, когда говорил, краснел и, вдохновляясь, становился почти красивым. Ей понравилась его четкая и лаконичная программа, его внимание к людям. И, сама не замечая, она стала помогать ему: подсказывать, как лучше себя вести, в какую газету подавать агитационные материалы и с какими людьми обязательно нужно встречаться. Пару раз ей даже понадобилось позвонить ему поздно вечером на домашний номер. И она, вроде бы постоянно нервная, постоянно думающая об Андрее, говорила с ним таким спокойным, уверенным тоном, что он решился прямо спросить у нее:
— Как вы думаете, у меня есть шансы?
— Вы победите, — почему-то сразу сказала она.
И он победил.
Дорога шла через лес, и со всех сторон пахло теми самыми, какими-то сказочными, как из детства, запахами, всегда удивляющими, ошеломляющими любого городского человека, давно не выбиравшегося на природу. Пахло хвоей. Прелой листвой. Казалось, что и грибами, хотя для грибов еще было рановато. Постоянно пели какие-то птицы. Доносились шумы и потрескивания. Лес жил какой-то своей особенной умной и доброй жизнью. Татьяна периодически замедляла шаг, любуясь столетней елью, муравейником или неброскими лесными цветами. Даже комары, которых она так боялась, не особенно ей докучали — сломав рябиновую веточку она, играя, помахивала ею из стороны в сторону.