С детьми в лесах. Педагогическая флоэма с элементами осмоса и космоса.
Шрифт:
Самолюбие. Учитель в доверительных беседах наедине доказывает ребенку, что он сможет. И давит легонько на его самолюбие. Вон Вася же смог, не ноет, сможешь и ты!, – говорит мягко педагог. Зато потом ты сам себя зауважаешь!
Зависть и соперничество. Иногда эти чувства вызревают у ребенка сами, лишь немного следует педагогу подтолкнуть страдальца на эти размышления.
Посулы. Проявить участие. Переселить. Дать новый спальник. Подарить книжку из общественной библиотеки. Посулы и подарки – это тоже неплохо, так как тут уже все средства хороши, если вы желаете блага ребенку и хотите, чтобы он перетерпел самые сложные дни. Потом всё устаканится, пойдет как по маслу, а дурацкие посулы забудутся!
Железное и твердое – «нет», как в военно-патриотическом лагере! Никуда
Легкий троллинг, с элементами юмора.
Плюнуть на такого проблемного ребенка и отказаться от него – проще простого. Ведь есть другие! Группа ждет, в конце концов! Не терять же время сразу, в самом начале экспедиции, на нытика и слабака?! Но тогда он, этот слабак, скорее всего, будет вообще потерян для дальнейшего роста в виде путешественника. И в плане просто мужественного и самостоятельного человека. Он и впредь будет надеяться, что из трудных жизненных ситуаций его будут извлекать кто угодно, только не он сам. Свои собственные решения проблем будут всегда проблемными для него. Но действовать нужно быстро! Времени нет!
«Лишь пожив внизу, узнаешь, как опасно карабкаться наверх.
Лишь побывав в темноте, узнаешь, как ярок солнечный свет. Лишь храня покой, узнаешь, как много сил тратят те, кто находится в движении. Лишь пестуя молчание, понимаешь, как суетно многословие».
( Китайская мудрость)
Ушлые педагоги-психологи назовут ситуацию с проблемным ребенком казусом немотивированности. Дескать, нет у такого дитяти желания и стремления, нет куражу нужного – вот он и киснет как простокваша в жаркий день. Понятно, что мы здесь ведем речь о физически здоровом ребенке. Проблемы у него возникают действительно на уровне мотиваций и стимулов. То есть – в его психике. Как быть?
Хорошо, если ребенок, приехав с классом, например, на лесную базу, уже на второй день категорически, но доверительно заявляет руководителю – «Это не моё. Я не туда попал». Но так обычно не случается. Так как ребенок, во-первых, не привык всё начистоту выкладывать взрослым (доверие его еще нужно заслужить!), а, во-вторых, он не привык анализировать свои состояния и критически к ним подходить, выискивая проблемы в себе самом. Проще попрекать окружающую среду и людей вокруг! Вспомните, что даже на уровне студенчества большинство уже вполне взрослых людей маются осознанием того, что «не туда поступили», но упорно скрипят с тройки на двойку, с прогула на отгул, сами не понимая – зачем это всё им надо?!
Один из реально действующих приемов по вовлечению такого ребенка в «живую жизнь», снятие с него чар «застоя и бессилия», это поиск и использование собственных детских творческих жилок. Талантов. Хобби. Увлечений. Не бывает так, что и этих качеств проблемный ребенок лишен от природы начисто. Все равно что-то в нем должно шевелиться и проситься бойко к свету. Руководителю-педагогу-учителю следует осторожно их, эти глубинные качества откопать и мягко попытаться использовать во благо.
Так, одного пятиклассника нам удалось «возродить» к полевой жизни, выведав тайком о его страсти к динозаврам, лелеемой еще с младых ногтей. Динозавромания – штука очень часто встречающаяся среди школьников младшего и среднего звена. И знают они в этой области побольше иного профессора из Смитсонианского института. Так вот, узнав про эту страсть, мы рассказали скучающему и томящемуся «динозавроману» про старинный Деворрин скит. Это реально существующая точка на карте, где в еще допетровские времена спасалась от государевой власти и мира ушедшая в раскол тетка жены царя Алексея Михайловича – княгиня Нарышкина, Евдокия Петровна, активная деятельница старообрядчества. Она взяла себе в постриге имя Деворры и основала где-то примерно-около 1680 года в глухих наших лесах тайное жительство – скит. Там остаются некоторые артефакты – развалины кирпичных стен, погост с древними могилами с покосившимися и полугнилыми староверскими крестами, копаные ямы-колодцы с остатками срубов, заплывшие от времени и заросшие лесом-травами…
Короче, разбудили мы в Антоне любопытство историка. И хотя, конечно, Деворра к динозаврам никакого отношения не имела (и даже не слыхала, уж точно, о них), но судьба исторической личности и реальное место её жития с артефактами, лежащими в культурных слоях, зажгли горячую искру в сердце «любителя старины». В первый же поход туда, на далекий и таинственный, никем не посещаемый уже второй век Деворрин скит, Антон нафотографировал много чего интересного, накопал в Интернете массу сведений (порой совершенно противоречивых, а от этого – еще более интересных!) и пребывал до конца дней смены в полнейшем восторге!
Во многих детях, в их таинственной психической глубине живет странное древнее чувство – дромомания. Это любовь к скитаниям, тяга к бродяжничеству, а в более высоком измерении – пристрастие к путешествиям. Разбудить это чувство и придать ему правильное направление – задача непростая, но благородная. Ведь что такое, по большому счету, путешествия? Это – постоянная смена картин вокруг, это масса новых впечатлений, это калейдоскоп событий, где не остается места и времени для скуки и пустых капризов. Поэтому для работы с проблемным ребенком разбудить в его недрах дромоманию очень позитивная цель для педагога, полезная и ему самому, так как позволяет реализовать и отшлифовать почти все педагогические потенции и устремления.
………
Послушание детей – вещь равно полезная и страшная. Для родителей и педагогов послушное дитя радует глаз и умасливает сердце. Однако, в глубине послушного ребенка черт знает кто водится – и нередко вылезает оттуда неожиданно и кроваво, с зубами и когтями. Послушание – одна из самых больных проблем педагогики. Послушание внешнее можно привить порками, розгами и прочими ущемлениями прав и свобод. Оно нужно? И, кстати, послушание кого? Кого ребенок должен послушаться? И зачем это ему?
Если мы хотим сделать из дитяти слугу и даже раба, а такой период отмечают все древние системы воспитания в мире, то битье никак не обойти. Однако, этот насильственный метод можно заменить на несколько менее ужасный (с точки зрения роджерсистов-гуманистов). И сделать это как раз легче всего в полевых условиях, когда не большой человек будет бить маленького человека, а носом в грязь второго будет совать сама окружающая обстановка. То есть, я опять повторюсь, будут органично возникать условия, в борьбе с которыми ребенок выработает в себе не только послушание (следование правилам и требованиям общества, а также уважение к старшим соплеменникам и родичам), но и прочие атрибуты личности, пригодные и востребованные для того, чтобы нормально жить в достаточно сложном и проблемном мире.
Вспомним, что, кроме классической Спарты, где дети отдавались с ранних месяцев на растерзание суровых обстоятельств, подобные методики воспитания обнаруживаются практически у всех народов. Вот, например, что пишут о древнем кочевом народе – эвенках. Речь идет о мальчике, впоследствии ставшем знаменитым таежным проводником:
«…Немногие его сверстники выжили. Отцы берегли и пестовали только тех из своих детей, кто уже с ранних лет был способен бороться, постоять за себя. Улукиткан хорошо помнит, как однажды семья умышленно бросила его одного в старой гари, уснувшего на дневном привале, оставив ему лишь лук да несколько стрел, а сама ушла незамеченной с караваном далеко вглубь нагорья и там решила дождаться исхода этого испытания ребенка. Мальчуган по следам настиг семейный караван. Потом мальчишку оставляли в ночь на пятидесятиградусном морозе, без костра, с кресалом и трутом, и он должен был сам развести огонь, устроить ночлег, не имея с собою ни топора, ни шкуры, чтобы укрыться. Не раз отправляли его голодным по следу подраненного зверя. …Эта жестокая, но верная школа стоила юному эвенку многих страданий, но благодаря ей он стал Улукитканом. В неудачах ему никто не сочувствовал, ни отец, ни сестры, ни старейшие в роду – никто не смел! Разве только мать, поднявшись ночью подживить в чуме огонь, украдкой роняла на его щеку горячую слезу…».