С холодильником по Ирландии: «Гиннеса» много не бывает

Хоукс Тони

Я мог бы настоять на том, чтобы он остановил автобус и позволил мне сойти, в конце концов, это было моим неотъемлемым правом пассажира, и, кроме того, я проехал уже больше, чем позволял мой билет. Но я страдал английской немощью — нежеланием закатывать скандалы. Как и большинство англичан, я попадаю в категорию тех, кто переживет третьесортный ужин в ресторане с неважным обслуживанием, а затем, столкнувшись с вопросом официанта: «Вам все нравится, сэр?», просто ответит «Да, все отлично, спасибо». Это лучше, чем закатить скандал. Последнее, что мне захочется сделать, — закатить скандал.

И все же мне надо было придумать, как не доехать до Кавана на автобусе. Не закатывая

скандал. Я решил попытаться выскользнуть из автобуса на следующей остановке, рассчитывая, что выходящие и заходящие пассажиры станут достаточно надежным прикрытием. Это было рискованное предприятие, однако должно было сработать. Через пятнадцать минут мы остановились на окраине небольшого городка и несколько человек, которые присоединились к нам в Наване, встали и направились к выходу. Сейчас или никогда. Я быстро вскочил на ноги и проскользнул между пожилой женщиной и женщиной с ребенком. В любой миг водитель мог заметить меня краем глаза, но я мастерски скрыл лицо за рюкзаком. Это был высший пилотаж. Я был на высоте, спускался по ступенькам автобуса и уже чувствовал запах свободы. Я был в таком восторге, когда ступил на землю и пошел прочь, что даже не обратил внимания на встретивший меня ливень. Внезапно я замер на месте. Холодильник! Я забыл холодильник!

Я обернулся как раз в тот миг, когда двери автобуса закрывались. Я бросился назад и только-только успел стукнуть кулаком в закрытую дверь до того, как автобус тронулся. Водитель посмотрел вниз и узнал меня. Он открыл двери и сказал:

— Это еще не Каван.

И мы снова завели спор.

— Я знаю. Но дело в том…

— Запрыгивай назад, этот автобус идет в…

— Каван, да, я знаю, но я просто подумал, что, возможно, побуду для начала здесь.

— В Келлее?

Он выглядел слегка удивленным, желание побыть в Келлее выражали нечасто. Осмотревшись вокруг, я заметил лишь паб, магазин и причину удивления водителя. А потом я осознал, что идет дождь. Ливень. Я вспомнил уютную жизнь дома, и понял, что мне требуются паб, магазин и психиатр.

Я ответил недоумевающему водителю.

— Да, мне здесь нравится. Очень.

Возможно, я переусердствовал.

— Помогите открыть багажник и достать свои вещи.

Водитель послушался, но без особого энтузиазма и отчасти с неодобрением. Он не купился на все эти небылицы вроде «я хочу побыть в Келлее», и, насколько я понял, я сильно его разочаровал, не доехав с ним до Кавана. Он помог мне выгрузить холодильник, обращаясь с тем как с обычным чемоданом, и произнес «Всего хорошего» таким мрачным тоном, который явно дал понять, что он глубоко во мне разочарован.

Что ж, иногда в этом мире приходится чем-то жертвовать.

Глава 4

Дождь, грязь и Джек Рассел

Вот она. Причина моего пребывания здесь, предел мечтаний, которым я так долго дорожил, и начало невероятного и непредсказуемого путешествия в поисках открытий. Я очутился там, откуда уже не было пути назад. У меня были рюкзак, холодильник и целеустремленность. Ничто не могло меня остановить.

Кроме дождя.

Знаю, звучит неубедительно, но дождь и правда был слишком сильным. Мне показалось неразумным отправляться в путь мокрым и жалким. Ну хорошо, признаюсь, еще я должен был набраться смелости какого-нибудь голландского сорта.

Когда я вкатил холодильник в паб, маленький старичок у барной стойки тут же повернул голову.

— Это холодильник? — спросил он.

— Да, — ответил я.

У меня уже неплохо получался этот ответ.

Последовала пауза, старик задумчиво рассматривал мой багаж.

— Боже ты мой, никогда прежде не видал, чтобы сюда захаживали парни с рюкзаками и холодильниками, — произнес он.

Потом он улыбнулся:

— У тебя там бомба?

Я рассказал ему о пари, и он недоверчиво потряс головой, но затем уступил:

— Очень славный маленький холодильник, такие должны быть у всех.

Я согласился и поднял вопрос о том, есть ли какой-нибудь шанс, что за барной стойкой когда-нибудь кто-нибудь появится и нальет мне выпить.

— Позвони в звонок — и он явится. Он проводит инвентаризацию — считает бутылки, или что-то вроде того.

Я позвонил, и за десять минут, которые ушли на то, чтобы вызвать реакцию со стороны бармена, я узнал почти все, что можно было узнать о жизни этого старика. Его звали Уилли, он жил в Келлее, с 1952 по 1962 год провел в Лондоне, воевал за британцев во Второй мировой войне в Северной Африке, а теперь тратил военную пенсию на одно из своих любимых хобби — виски. А еще в его крови не было филадельфийской хромосомы. Я понятия не имел, что за группа крови у меня, зато уже знал, как обстоят дела у Уилли. Он только что вернулся из Навана, где сдавал кровь, и был горд тем, что в Ирландии не так много людей, у которых в крови нет Ph-хромосомы. Счастливчик, ему повезло родиться особенным, а кому-то приходится таскать за собой холодильник, чтобы получить этот статус.

Наконец из недр собственного паба невозмутимо и без извинений явился хозяин, и я заказал выпить.

— У него лед с собой, — сказал Уилли владельцу, который не понял шутку, потому что еще не видел холодильник у подножия стойки. Но Уилли все равно рассмеялся, и я улыбнулся за компанию.

— У вас будет что-нибудь поесть? — спросил я смущенного хозяина.

Он затряс головой и пробормотал:

— Нет.

— О…

— В будущем году.

— Что?

— В будущем году. Мы начнем готовить в будущем году.

Я не на шутку проголодался и прикинул, что будущий год наступит еще не скоро, поэтому сбегал в магазинчик через дорогу, чтобы купить сэндвич.

Когда я вернулся, народа в пабе прибавилось, все были возбуждены и громко общались. Атмосфера изменилась, не изменился только хозяин, для которого пересчет бутылок был важнее, чем продажа спиртного. Вошли две пары средних лет, и Уилли подверг их строгому перекрестному допросу. Как можно вежливее я пробрался между ними, чтобы спасти свое пиво, и сел послушать, пока не получил достаточно информации, чтобы выяснить, что именно там происходит. Новоприбывшие были сестрами, родом из Келлса, но теперь жили в Канаде со своими канадскими мужьями. Сестры уехали из Келлса в 1959 году и с тех пор больше не приезжали. Каждая встреча с очередным зашедшим местным жителем, которого знал и Уилли, и сестры, сопровождалась восторженными воплями, что заметно начало злить мужей. Они раньше своих жен заметили отсутствие живого бармена. Очередной взрыв восторга последовал после того, как выяснилось, что много-много лет назад мать сестер делала прически матери Уилли. Последовали другие столь же важные открытия, и вдруг атмосферу разорвал громкий и раздраженный голос канадца:

— Откуда вообще здесь берут пиво?

Уилли вежливо объяснил принцип действия, прозвенел звонок, и погружение в прошлое продолжилось, однако на более приемлемом уровне громкости. К тому же появилась новая тема для обсуждения.

— Вы помните маленькую женщину, с рыжеватыми волосами — прекрасно танцевала… Рози… она еще жила у церкви?

— Да, конечно помним.

— Умерла.

— О, боже мой! Ну, она, должно быть, была уже совсем старой.

— Была.