С любовью, бухгалтерия
Шрифт:
– Жень, а ты гуглила конкретно этот фонд? – наморщила лоб Анька.
– Что о нем в интернете пишут?
Женька послушно прошлась пальцами по экрану:
– Странно. На первый взгляд ничего подходящего не выпало. Может, по фамилии директора попробовать?
– А директор у них… - догадка прилетела каплями дождя, стекающими по трамвайному стеклу.
– Евгений Питерский какой-то, - подтвердила Женька то, что было понятно и так.
И вдруг всхлипнула, некрасиво скривилась, вытирая пальцами глаза:
–
– Ты верующая? – удивилась Анька.
– Скорее, сочувствующая. Бабушка была очень религиозной, родители, наоборот, – атеисты. Но я теперь за этого Евгения молиться буду! Всю жизнь.
– А вдруг он некрещеный? – задумалась Сонька, доедая последнюю конфету. – Протестант? Иудей? Или старенький, помрет не сегодня-завтра? А ты и не узнаешь, когда от «за здравие» пора «за упокой» переходить!
– Все равно! – сквозь слезы улыбнулась Женька.
– Я буду дома молиться, своими словами. Благодарить, всего хорошего ему просить. А если и умрет – ничего страшного! Бабушка говорила, что когда не знаешь, жив человек или нет, нужно молиться, как за живого. У Бога все живы.
Галина сделала глоток кофе и посмотрела за окно, вдаль, поверх серых крыш. Она была крещеной, но в церковных делах совсем неискушенной. И то, что происходило сейчас, казалось дико странным, откровенно глупым, но при этом… правильным?
Пальцы сами легли на телефон, желая набрать смс с благодарностью за Женьку, но она почему-то не стала:
«Во-первых, он не на связи – Вадик с утра говорил. Во-вторых, у него завтра свадьба. А в-третьих… видно же, что кое-кто хочет остаться в тени».
Следом прилетела и другая мысль:
«Но он должен был допускать, что я могу догадаться! Более того, что догадаюсь непременно – слишком явные подсказки и намеки. Или так и хотел – чтобы знала только я? И зачем? Просто уверен, что не выдам? Или… Что за человек – чем больше о нем узнаешь, тем труднее понять!»
Васька пока не звонил и не писал.
«Процедуры у него, наверное, - подумала Галина. – В клинике человек все-таки, а не на курорте. Не буду отвлекать».
Она поздравила новоиспеченную бабушку Ксюшу и с головой погрузилась в работу. По дороге домой честно прочитала в маршрутке две политологические статьи и, пока готовила ужин, посмотрела половину одного из присланных Васькой роликов.
«Пожалуй, можно поговорить о внешней политике, - отчего-то недовольно подумала Галина. – Если ему так хочется».
И набрала Ваське смс:
«К политологическому диспуту готова».
Васька позвонил по видеосвязи, и они полчаса действительно обсуждали международные отношения и роль в них России. Не то, чтобы их взгляды радикально различались, но разговор чем дальше, тем больше, вызывал у Галины откровенное раздражение.
В конце концов, политика достала настолько, что она не выдержала:
– Вась,
Васька на этом задумчиво почесал в затылке и сообщил, что как потребитель чувствует, что с ценами что-то не то, но для полноценного анализа у него недостаточно информации.
– Сейчас помогу! – невинно улыбнулась Галина и отправила ссылку на сайт с обзорами макроэкономических показателей.
Почему-то рука сама выбрала самый длинный и занудный из них, изобилующий сложными расчетами и редко употребляемыми терминами.
«Но он же и самый подробный!
– честно подумала она. – Анализировать, так анализировать».
На этом они с Васькой попрощались. Он пообещал все изучить, чтобы завтра обсудить макроэкономику. На душе было как-то не так. Вроде и не поругались, а…
Галина приняла душ, почистила зубы и, надев кружевную ночную сорочку на тоненьких бретельках, завалилась в постель.
Но сон не шел. Повинуясь интуитивному порыву, она взяла телефон и написала Ваське признание в любви. Конечно, не настолько откровенное, как Соня инспектору пожарного надзора, но очень нежное и чувственное.
Буквально через минуту пришел вызов по видеосвязи.
Васька сидел на ночном балконе в окружении множества огней: огни бежали разноцветными дорожками, подсвечивая высотные здания, вспыхивали желтыми прямоугольниками окон квартир, мешались со светом фар и неоновых вывесок. Он был уже без темных очков.
– Смотрю на окна, - провел телефоном, показывая панораму светящихся зданий. – Как мы тогда, помнишь? И думаю.
– Вась, а что это было-то? – вдруг вырвалось у нее. – У нас сегодня?
– И об этом тоже думаю, - осторожно улыбнулся он.
– Притирка, наверное. А еще я наконец-то получил то, что хотел. И теперь все в порядке. А днем было не очень.
– Что получил? – не поняла Галина.
– Ответное признание.
– Вась, я тебя люблю! Но ты же это и так знаешь…
– Знаю, - разноцветные огни касались его лица, мягко скользили по скулам: – И не сомневаюсь. Но мне нужно… не подтверждение, просто выражение чувств. Каждый день. Нет, могу обойтись, конечно. И не настаиваю. Но хочется. Это как еда, понимаешь?
– Хорошо! – улыбнулась Галина. – Буду признаваться тебе в любви ежедневно - утром и вечером! Днем постараюсь, но не обещаю – на работе мозги выносят в ноль.
– Двухразовое питание, значит? – Васька изобразил задумчивый вид. – Ладно, сойдет. Но тогда вечером…
Он перевел взгляд ниже, и Галина поняла, что он смотрит на ее кружевное одеяние.
… не только еда, но еще и десерт, - горячим шепотом продолжил он.
– Сладкий.
– Сладкоежка?
Галина опустила ресницы, и села выше на постели, позволив одной бретельке сползти с плеча: