С любовью, искренне, твоя

Ней Сара

Рим Блэкберн: Ты заботишься обо мне. Я на самом деле в шоке. И благодарен. И, честно говоря? Немного ошеломлен…

ГЛАВА 14

РИМ

Где, бл*дь, все?

Смотрю в окно в своем кабинете и никого не вижу.

У меня нет времени на то, чтобы оторвать задницу от кресла и выяснить,

почему не доносится никакого шума из общей зоны офиса за моей дверью, где находится большинство кабинок на этом этаже. Стоит тишина, и я понятия не имею, почему.

И вместо того, чтобы разобраться, я застываю, как вкопанный, в кресле, уставившись в свой компьютер.

Прошлой ночью я узнал небольшую деталь, крупицу информации, которая может помочь мне выяснить, кто такая СЛИТ.

И я не думаю, что она даже осознавала…

Она прокололась.

Несмотря на то, что я улыбался, как гребаный идиот, всё время, пока переписывался с ней, когда должен был просматривать отчеты Хантера, я заулыбался ещё шире, когда понял, что она дала мне счастливый билет, который я искал.

Вожу курсором по экрану компьютера и останавливаюсь на значке поисковой системы, мои пальцы ловко печатают «Лакомства Эдит».

Нажимаю Enter.

Она так восхищалась своим проклятым пирогом, что не поняла, что сообщила мне радиус своего проживания.

Охренеть, этим утром я выясню, кто она такая.

Появляется изображение небольшой пекарни на углу примерно в трех кварталах от моего многоквартирного дома — и всего в одном квартале от того места, где Пейтон из отдела маркетинга пила кофе.

Интересно.

Пейтон.

Смотрю вдаль, мои мысли блуждают; сегодня был бы её последний день, если я правильно подсчитал, верно? Открываю её досье, обращая внимание на прикрепленную фотографию.

Она хорошенькая.

Секси, если честно.

Улыбается на снимке, сделанном для веб-сайта наших сотрудников.

Блузка темно-синего цвета. Волосы распущены. Красная помада.

Господи, Пейтон…

Горячая.

Почему мне потребовалось охрененное количество времени, чтобы обратить на это внимание? Неужели в мою задницу действительно так глубоко засунута палка, что я её не заметил? Или поэтому каждый раз, когда я разговаривал с ней на прошлой неделе или около того, мне было трудно оторваться от неё?

Посматриваю данные, предоставленные отделом кадров: возраст — двадцать семь. Должность — глава отдела маркетинга и привлечения клиентов в социальных сетях. Адрес кажется смутно знакомым, и из любопытства я гуглю этот район.

Мой район. Мой квартал.

Моя кофейня.

У меня начинает кружиться голова. Всплывает каждый разговор, который у нас был, когда я наклоняюсь вперед и пристально смотрю на компьютер, как будто он должен словесно подтвердить именно то, о чём я думаю.

«Лакомства Эдит» находится прямо на углу, на идеальном расстоянии между

её домом и моим. «Пирог из маленькой пекарни за углом моего дома…»

Господи боже.

Я откидываюсь на спинку кресла, провожу рукой по лицу и несколько раз моргаю.

Нет. Это невозможно.

Снова наклоняюсь вперед, сопоставляю её адрес с булочной и кофейней.

Бл*дь.

БЛ*ДЬ!

Пейтон — это HandsRomingMyBody.

Пейтон — сотрудница, которая хочет со мной покувыркаться.

Пейтон все это время морочила мне голову, ослабляя мою оборону, заставляя говорить о личном дерьме и заказывая мне гребаную еду.

Я таращусь на рабочий стол, гнев бушует в глубине моей души, тело охватывает адский жар.

Она лгала мне всё это время. Она была прямо у меня под проклятым носом, играла со мной… обманывала меня. Наверное, смеется за моей спиной со своими друзьями, с которыми я всегда вижу её. Посмотрите на меня, я пудрю боссу мозги.

Так не пойдет.

Я встаю, швыряю стул в сторону окон, обхожу стол и рывком открываю дверь.

Тишина.

Ну, если не считать тихого жужжания модемов и компьютеров, гудящих в тандеме. Мерцают люминесцентные лампы. Принтер в дальнем углу комнаты подает звуковой сигнал.

Никаких признаков жизни.

— Где все, черт возьми? — Серьезно, сейчас середина гребаного рабочего дня, а не суббота, и, насколько я знаю, сегодня не национальный праздник.

Мне это не нравится.

Задницы работников должны сидеть на этих стульях.

Головы должны быть опущены, пальцы должны порхать возле примерно тридцати компьютеров, стоящих на этих столах. Бумага должна вылетать из принтеров, а телефоны должны звонить.

Должно происходить что-нибудь.

Но не это.

Шагаю по длинному коридору, заглядывая в кабинеты, проверяя наличие признаков жизни. Любых сотрудников, отставших от других, которые могли бы рассказать мне, что за херня здесь творится.

Пробираюсь к столу Лорен, обхожу гранитную стойку в поисках каких-нибудь подсказок. Если кто-то и знает, что происходит, то это она.

Один лист бумаги, безвольно лежащий на ее клавиатуре, с сообщением, напечатанным жирными черными буквами: ВЕЧЕРИНКА ДЛЯ ПЕЙТОН В ЧЕСТЬ ЕЁ ПОСЛЕДНЕГО РАБОЧЕГО ДНЯ! Торт и мороженое, комната отдыха на третьем этаже. В десять часов.

Я смотрю на часы.

Десять тринадцать.

Нажимаю на кнопку лифта — как один из тех придурков, которые тыкают по десять раз, надеясь, что лифт приедет быстрее, — засовываю руки в карманы своих серых классических брюк (сегодня никаких встреч, так что я в обыденном костюме, без галстука), застегнутая на все пуговицы рубашка натягивается на моей груди, когда я ещё раз нажимаю на светящуюся кнопку. Раздраженно покачиваюсь на пятках.

Они устроили Пейтон прощальную вечеринку в честь её увольнения? Что за х*йня?