С любовью, Лондон
Шрифт:
— Шейла, — обратился Курт к Гите, — познакомься, это Кейт, она у нас тут первый день.
— Как интересно, — равнодушным тоном проговорила Гита, даже не глядя на меня. — Так ты идёшь? — спросила она, обращаясь к парню.
— Эээ, да, иду, — Курт виновато мне улыбнулся и сказал, — добро пожаловать, Кейт. Надеюсь, тебе у нас понравится.
— Спасибо за помощь, — я тоже состряпала что-то типа благодарной улыбки, буквально ощущая на себе неприязненные взгляды близняшек.
М-да, я еще ничего и сделать-то не успела, а уже сумела нажить
Но причина негатива этих двух девчонок стала ясна как божий день, стоило только Курту приобнять Гиту за талию, когда они зашагали по коридору. Зита, видимо, давила на меня косяка чисто из сестринской солидарности. Да и хрен бы с вами, золотые рыбки! И не таких видали!
Избавившись от половины учебников, я покрутила головой и налепила на внутреннюю сторону дверцы шкафчика наклейку в виде жёлтого треугольника, в котором был изображен череп, с надписью «Не влезай, убьет», на русском, естественно. К слову сказать, студентам запрещалось что-то лепить на свой шкафчик изнутри и снаружи, но мой бунтарский дух и тоска по родине просто вынудили меня пойти на эту дерзость.
До звонка ещё оставалось несколько минут, а я уже сидела за одноместной партой. Именно ее Рик отметил жирным крестом на схеме кабинета риторики, которая была у меня сегодня первым предметом. Рика за учительским столом пока не наблюдалось, зато народ потихоньку начал подтягиваться.
Прикинув, который сейчас час в Челябинске, в ожидании первого урока, я решила написать Наташке, чтобы не психовать лишний раз, когда меня начинал рассматривать вновь прибывший.
«Алекс – Юстасу. Привет, чего творишь? Что нового после каникул?»
Наташка не заставила меня томиться в ожидании и ответила:
«Юстас – Алексу. Привет, Чеснокова. Докладываю. Нашу Самойлову отметелили в толчке две восьмиклассницы. Теперь в толчок ходим по трое))) Физичка стабильно бушует. Кланя ещё не родила. В основном, тухляк. Что у тебя? Ты уже в школе? Есть симпатичные парни?»
И я так и не дописала ответ, потому что надо мной в этот момент нависла тень. И не просто нависла, а ещё недовольно так пробормотала:
— Вообще-то, это мое место.
Оторвавшись от смартфона, я подняла голову и наткнулась на пристальный взгляд серо-голубых глаз. Надо мной стоял высокий парень с небрежной прической из пепельно-русых волос, которые он в ожидании моего ответа одним движением пальцев зачесал назад, обнажая высокий лоб. Этот незнакомец с мягкими чертами лица, полными губами и светлой кожей был ещё смазливее того Курта-бройлера. И я решила, что их тут точно всех чем-то пичкают. Надо бы и мне попробовать.
— Мне сказали, что здесь никто не сидит, — ответила я, проморгавшись после эпичного появления этого симпатяги.
Задрав по локоть рукава своей выцветшей бледно-голубой джинсовой куртки, парень оперся кулаками в столешницу моей парты и произнес, вкрадчиво так, скорее даже, ехидно:
— И кто же мог тебе это сказать?
Я откинулась на спинку
— Мистер Хьюз, конечно. Если тебя что-то не устраивает, все вопросы к преподу.
— Лондон, что ты тут делаешь? — проворковал женский голосок откуда-то с задних парт.
Ну, конечно! Только тебя тут и не хватало! Кажется, это была Зита. Точно Зита, на ней же был сарафан. Закинув ногу на ногу, девушка сидела за последним столом в первом ряду и соблазнительно так улыбалась тому, кто пытался наехать на меня за то, что я якобы заняла его место.
— Триша, действительно, давно не виделись, — проговорил парень совсем другим тоном, отправляя свои верхние конечности подальше от моего носа прямиком в карманы своей куртки.
— Решил заняться риторикой? — спросила та.
— Ага, точнее, за меня решили, — с досадой произнес он. — Этот придурок Хьюз звонил моим опекунам и сказал, что мне не дадут диплом из-за его гребаного предмета, если я пропущу ещё хотя бы раз!
Услышав слово «придурок» в непосредственной близости от фамилии отчима, я с трудом усидела на месте, чтобы не вскочить и не звездануть по смазливой мордахе этого заносчивого типа чем-нибудь тяжеленьким. Пусть Рик меня саму изрядно подбешивал, но я имела на то все законные основания. А какого хрена позволяет себе этот… как его? Кажется, Зита – Триша назвала его Лондоном. И что за странная тенденция давать детям такие вычурные имена? Это все равно, что меня бы назвали Москвой или Пензой. Красиво, конечно, звучит: «Пенза Дмитриевна Чеснокова». Хотя, нет, скорее, как-то по-дебильному.
Тут прозвенел звонок и через несколько мгновений в класс вошёл Рик. Никто и задницей не пошевелил, чтобы встать и поприветствовать учителя. Ну и я решила не выделяться. Единственным, кто не сидел, был этот Лондон. Скрестив руки на груди, он оперся мягким местом о парту какой-то щупленькой девчонки с короткий стрижкой и с вызовом смотрел на Рика. Хотя прямо передо мной зияла пустотой никем не занятая парта.
— Надо же! Какая неожиданность! — воскликнул Рик, перебирая какие-то бумажки. — Сам Ной Вудс почтил нас своим присутствием! Чем обязаны? — и, оторвавшись от бумажек, уставился прямиком на Лондона.
А я пыталась сообразить, при чем тут какой-то Ной Вудс, если он смотрит на этого парня.
— Можно подумать, вы не знаете, — недовольно пробурчал Лондон.
— Ну вот и отлично! — бодренько так проговорил Рик. — Раз мы все выяснили, Вудс, занимай свое место.
— Мое место уже заняли, — упрямо сказал парень, ещё и пальцем ткнул в мою сторону. Неандерталец недобитый!
— Если это настолько принципиально, я пересяду, — проговорила я, вставая, и ухватив тетрадь и ручку, потянулась к рюкзаку и добавила, уже по-русски: Даже не представляла, насколько тут у вас чувствительный народец!