С любовью, Луков
Шрифт:
— От тебя никто не заразится. Инкубационный период уже закончился.
Ну, если он так считает…
Большую часть дня я проспала в комнате для гостей, куда Иван накануне принес мои вещи. Я настолько увлеклась его домашними животными, что не заметила, как парень вышел наружу и схватил сумку, брошенную мною на землю.
После обеда мы отправились с собаками на длительную прогулку. Очевидно, у Лукова было сто три сотки земли в сорока минутах езды от города, и он сам ежедневно выводил собак (и свинью) на прогулку. Дважды в день к нему приходила
Кто бы догадался?
Хотелось бы мне знать причину, по которой он завел столько питомцев, но, честно говоря, я не понимала, как с ним разговаривать после вчерашней ночи. Никто и никогда не говорил мне подобного. Никто, кроме моей матери.
По его словам, Иван хотел, чтобы я была счастлива и находилась в безопасности. И это не имело никакого отношения к тому, что мы с ним партнеры.
А к чему тогда имело? Я жаждала узнать подробности. Но была слишком напугана, чтобы спросить, потому что его ответ мог разрушить все, что мы создали.
Не думаю, что правда того стоила.
Поэтому после прогулки, за которую, держу пари, мы прошли не меньше двух километров, я молча последовала за Иваном в гостиную и села по другую сторону дивана, окруженная Рассом и восьмилетней трехногой хаски по имени Королева Виктория, которой я пришлась по душе. Всего десять минут на диване, с одной собакой на коленях и другой под боком, и меня снова вырубило. Мои глаза открылись только через несколько часов, когда парень хлопнул меня по лбу и отвел полусонную в мою новую комнату, поддерживая рукой за затылок.
Однако я не была настолько сонной, чтобы не запомнить, как забралась под одеяло, которое Иван натянул мне до подбородка. А потом, прежде чем выключить свет и уйти, он погладил меня по голове.
На следующее день я спала почти до полудня, что явно подтверждало мое ужасное самочувствие. Ивана не было дома, но он оставил на холодильнике записку, в которой сообщил, что уехал в КИЛ и вернется примерно в час дня. И чтобы я не волновалась, если в доме появится женщина, потому что это могла быть только Элли, выгуливающая животных и появляющаяся обычно в семь утра. Очевидно, ее приход я проспала.
Не преминув воспользоваться отсутствием Ивана, в течение следующего часа я рыскала по его дому и нашла кое-что, что меня удивило.
У кролика была огромная странная игровая площадка с домиком в одной из пяти спален. Честно говоря, жилище животного оказалось даже лучше, чем моя собственная комната.
Также в огромной хозяйской спальне нашлись четыре большие и одна маленькая лежанки для собак, и я была уверена, что для них специально на заказ изготовили ортопедические матрасы. Усевшись на один из них с Рассом, ожидавшим меня ранее возле комнаты, в которой я спала вместе с хаски, Королевой Викторией, стало ясно, что даже собачьи лежанки оказались более удобными, чем кровать в моем доме.
Иван держал тюбик смазки в одной из своих прикроватных тумбочек.
Его дом был безупречен.
В ванной не стояло никаких косметических средств, а это означало, что его идеальная кожа досталась ему от рождения. Вот же хрень. Однако в одном из ящиков я нашла жестяную банку с каким-то органическим дерьмом для волос.
И нигде не нашла презервативов.
Зато наткнулась на комнату, заполненную трофеями, табличками и двумя золотыми медалями.
У него был настольный компьютер с паролем, который у меня не получилось взломать.
Единственными фотографиями, которые попались мне на глаза, оказались фото его домашних животных, а также снимки с семьей. Я увидела себя на двух из них.
Очень интересно.
Что совсем меня не удивляло, так это антипатия ко мне белоснежной француженки, Лейси. В этом я была уверена практически на сто процентов. Она наблюдала за мной каждый раз, как мы сталкивались взглядом друг с другом, и пристально следила все остальное время. Но мне нравилась эта собачка. Лейси была умна, раз не доверяла мне.
К тому времени, как Иван вернулся домой, я уже осмотрела весь его дом. Пройдясь по всем ящикам и шкафам, в которые у меня не было права заглядывать, я не ощущала никакой вины. Он прекрасно меня знал. Этого следовало ожидать. А если нет, то сам виноват в том, что так доверчив.
За то время, пока я вынюхивала, у меня снова поднялась температура, и я отправилась в комнату для гостей, чтобы вздремнуть, пока он выгуливал собак и свинью. Где-то около шести часов вечера что-то мокрое коснулось моего лица и разбудило меня. Это оказалась розовая свинья, сидящая у меня на груди, а Иван стоял сбоку от кровати, наблюдая за мной и удерживая своего огромного кролика в одной руке.
— Что? — хрипло спросила я, протягивая руку, чтобы погладить поросенка, как делала уже тысячу раз, и в этом не было ничего нового.
Серо-голубые глаза не отрывались от моего лица, когда парень ответил:
— Ты выглядишь почти милой, когда спишь, — я моргнула. — Я сказал почти.
Продолжая неуверенно поглаживать поросенка, я настороженно посмотрела на Ивана, когда он рукой прошёлся по кроличьей спинке.
— Почему ты стоишь и пялишься на меня?
Взгляд мужчины скользнул к свинье, когда тот произнёс:
— Пришел разбудить тебя. Мы едем на ужин в дом моих родителей. Одевайся.
— Я не очень хорошо себя чувствую.
— Мы только и делаем, что едим. Можешь посидеть часок и там. Моя мать беспокоилась о тебе.
Черт.
— Я не хочу, чтобы они заболели, — что было правдой. Луковы всегда поражали меня. Особенно своей искренностью. Они были богаты — очень богаты, если быть точной — и, по словам Карины, происходили из рода, у которого были родственные связи с царской семьей. Но все же эти люди оставались одними из самых добрых и воспитанных людей, которых я встречала в своей жизни.