С любовью, Луков
Шрифт:
Но размышлять я об этом не стала. Даже сдержалась и не показала ему средний палец, простонав:
— Тебя. Останусь с тобой, — я бы ни за что не поехала к братьям, если бы спросили моего мнения. Поэтому снова разозлилась. — Это какой-то бред.
Иван сердито фыркнул.
— Да, это полный бред, что мне есть до тебя дело. Смирись и собирай свои вещи. Тебе придётся многое мне объяснить. Я так злюсь на тебя, что даже видеть не могу.
Мне хотелось поспорить с ним. Хотя бы попытаться. Но если я чему-то и научилась за последние несколько месяцев, так это тому, что Иван
К счастью для Ивана, и к несчастью для меня, оба раза, когда я оставалась ночевать у Джонатана и Джеймса, дали мне чётко понять, что у мужчин в доме тонкие стены. Очень тонкие. А еще, очевидно, у Джеймса огромный член.
Так что нет, спасибо. Я любила и своего брата, и Джеймса, но кое-что мне попросту не нужно было знать. Никогда.
Что касается Себастьяна, то если он узнает о преследователе, обязательно проест мне весь мозг. Иметь дело с Иваном — это одно, но ДжоДжо, Тали и Себ будут дышать мне в затылок, обзывая бестолковой идиоткой за то, что я не рассказывала никому о фотографиях.
Спасибо, обойдусь.
Уж лучше выбрать меньшее зло... В лице Ивана, который, скорее всего, был ужаснее, чем оба моих брата вместе взятых, но определенно не настолько злым, как мои братья с Тали в придачу.
Проклятье!
— Глупость какая-то, — проворчала я.
Мой напарник пожал плечами, совершенно не думая извиняться.
— Глупость в том, что ты никому об этом не рассказала. Собирайся, Пончик.
— Мудак, — прошептала я достаточно громко, чтобы Иван услышал.
Но даже если он и услышал — а скорее всего именно так — лицо Ивана ничего не выражало. Хотя, наверное, ему было плевать. Боже. Так вот что значит — иметь дело со мной?
Повернувшись спиной к мужчине, стоящему рядом с моей кроватью, я открыла шкаф, чтобы достать одну из своих сумок. Мне пришлось подняться на цыпочки, чтобы дотянуться до нее, но сумка все равно находилась вне досягаемости. Не глядя на Ивана, я вышла из комнаты и направилась к шкафу в коридоре, чтобы взять табурет.
Но к тому времени, как вернулась в свою комнату, сумка, которая была мне нужна, уже лежала на кровати.
А Иван сидел лицом к стене и смотрел на нее с таким напряженным выражением, что очертания его подбородка заострились, как никогда.
Ладненько. Если мой напарник не собирался со мной говорить, меня это совсем не беспокоило. Мне тоже не хотелось с ним общаться.
Конечно, я не была в восторге от того, что осталась болеть дома в полном одиночестве и все понимала, но неужели он обязательно должен мной командовать?
В полном молчании, игнорируя друг друга, я схватила что-то из черно-белых вещей — мою рабочую форму — и запихнула их в сумку на всякий пожарный. Потому что, как и в случае с тренировками, у меня не было возможности взять отпуск на работе. Не прошло и десяти минут, как я собрала остальные вещи и туалетные принадлежности, тоже упаковав их в сумку. Затем выбрала другой комплект одежды, накинула его и надела шлепанцы.
— Готова, — пробормотала я, глядя на мужчину, который даже не
Иван встал, все еще не обращая на меня внимания, и вышел из моей комнаты, делая вид, будто он тут один.
Козел.
Я последовала за ним, выключая свет с разочарованным вздохом. Было как-то неловко и слишком тихо. Мой напарник шел прямо по дорожке, не оглядываясь, пока я подключала сигнализацию и запирала входную дверь. Как можно быть настолько глупой, чтобы оставить компромат в тумбочке? И какого черта ему понадобилось рыться в моих вещах?
Проклятье!
Проклятье!
Снова разболелась голова, и меня начало тошнить. Я не спеша повернулась, а потом вздохнула, пытаясь найти машину Ивана. Его самого я видела.
Но не его «Теслу».
Вместо этого мужчина стоял возле белого минивэна.
Я моргнула.
— Ты идешь или опять собираешься все усложнять? — спросил он противным снисходительным тоном.
Я слишком устала, чтобы показывать Ивану средний палец, и надеялась, что он это понимает.
— Где твоя машина?
Его рука скользнула в сторону. К микроавтобусу. При этом парень приподнял брови.
Я снова моргнула.
Рукой Иван все еще указывал на фургон.
— Я серьезно.
— Я тоже. Он мой. Залезай.
Это... Это его машина?
Нет, нет, я ничего не имела против микроавтобусов. Моя мама ездила на таком до тех пор, пока мои братья и Тали не съехали из нашего дома, но... Иван? На хрена ему минивэн?
У него точно не было детей. Он не лгал, когда говорил, что не знает, как заботиться о детях Руби. Я давно знакома с его родителями, и ни один из них не водил минивэн.
Так…
— Я вроде как ожидаю, что ты сядешь в машину сегодня, Жасмин.
Я моргнула, все еще не двигаясь, а затем медленно спросила:
— Что это?
Иван закатил глаза и открыл дверь.
— Это машина.
— Чья?
Забравшись внутрь, он ответил:
— Моя.
— Зачем она тебе?
— Потому что потребляет меньше топлива, у неё низкая посадка, и внутри много места, — на лице Ивана промелькнула детская улыбка, но тут же исчезла, как будто он вспомнил, что все ещё злился на меня. — И это «Хонда». Залезай.
Парень оказался не единственным, кто позабыл, что был в ярости.
— Она... твоя?
— Моя, — продолжал Иван. — Садись уже. Я не в настроении, — потребовал он, прежде чем со всей силы захлопнуть дверь.
С чего это, блядь, у него плохое настроение? Пфф.
Фургон слегка замурлыкал, и не успела я снова моргнуть, как водительское стекло опустилось, и Иван повторил:
— Залезай.
Я сморщила нос и бросила на него враждебный взгляд, рассматривая «Хонду» так, словно это был космический корабль, который прежде мне не встречался. Как только я открыла рот, чтобы обозвать Ивана, пока тот не мог ничего услышать или ответить, что-то мелькнуло в заднем окне микроавтобуса, и следующее, что помню, это коричневая голова... Которая высунулась и легла на плечо Ивана. Два больших глаза уставились на меня. И я снова потеряла дар речи.