С любовью, Луков
Шрифт:
— Да что с тобой не так? — прошипела я за секунду до того, как выйти из нашей финальной позиции, чтобы поклониться.
Иван не позволил моему тону отвлечь себя, и улыбнулся мальчишеской улыбкой, когда занял место рядом со мной.
— Ты.
— Засранец, — прошептала я, пока кланялась. Никогда особо не жаловала реверансы. Они казались мне слишком фальшивыми.
— Неудачница, — ответил парень, когда мы повернулись для поклона в другую сторону.
— Зачем ты это сделал? — спросила я, еле выговорив фразу, когда мы повернулись лицом к следующей стороне арены, чтобы поблагодарить публику.
Иван
— Потому что мне так захотелось, Пончик, — парень сжал мою руку, когда мы выпрямились и помахали людям, бросавшим на лед мягкие игрушки и цветы. Я никогда не видела столько подарков раньше. Никогда. — Улыбнись. Мы сделали это, — продолжил он, все еще тяжело вздыхая.
Я улыбнулась, но не потому, что меня просил об этом Иван, а потому, что мне самой этого хотелось.
— Перестань смотреть на меня так, будто хочешь убить. Позже мы все обсудим. Не будь такой робкой, — пробормотал Луков, потянув меня за руку, когда мы снова выпрямились. — Мы оба знаем, что ты тоже любишь меня.
Я хотела ответить «нет». Серьёзно. В основном потому, что меня раздражало его самодовольство.
Но мы оба знали, что это ложь.
Возможно, я никогда не говорила этих слов вслух, но Иван знал. Так же, как знал о моей неспособности к обучению, но никогда ничего не говорил. Или о том, что шоколад — моя слабость, и подкармливал меня им, когда я больше всего в нем нуждалась.
Теперь настала моя очередь тянуть своего партнера за руку. И я попыталась увести его со льда, продолжая сердито шептать:
— Не будь таким напыщенным.
— Слишком поздно, — прошептал Иван.
***
Руби: ЖАСМИН, ТЫ БЫЛА ПОТРЯСАЮЩЕЙ!
Руби: Омг! Омг! Омг!
Руби: Ты выглядела как королева.
Руби: Словно у тебя были крылья!
Руби: Ты каталась совершенно по-другому.
Руби: ОМГ.
Руби: Я рыдала.
Руби: Мне бы тоже хотелось быть там.
Руби: Поеду на национальный чемпионат. Аарон останется с детьми. Эти соревнования я уж точно не пропущу.
Только что побывав в душе, но продолжая пребывать в приподнятом настроении даже четыре часа спустя, я сидела на кровати, просматривая послания сестры. И не могла сдержать улыбку. Нажав на значок вызова, я откинулась назад и улеглась поудобнее, слушая
После третьего гудка сестра ответила.
— ЖАСМИН! ТЫ БЫЛА САМОЙ ЛУЧШЕЙ ИЗ ВСЕХ!
— Спасибо, Руби, — произнесла я, чувствуя себя неловко, когда благодарила, но что еще мне оставалось ответить?
— Мы с Аароном с ума сходили! Даже Бенни смотрел с нами соревнования и спросил, не тетю ли Жасси показывают по телевизору, — продолжила она. — Я так горжусь тобой, сестра. Так горжусь. Не знаю, как ты это сделала, но я никогда не видела, чтобы ты так каталась. Даже сейчас я рыдаю, вспоминая ваш прокат.
Мне пришлось сдержать стон.
— Не плачь.
— Я так счастлива, — всхлипнула Руби. Ее голос звучал искренне, словно она находилась на грани слез.
— Я тоже, — ответила я ей, глядя в потолок с улыбкой на лице. — Не думаю, что когда-нибудь была так счастлива оказаться на втором месте после короткой программы.
Потому что мы с Иваном заняли второе место. Нам не хватило всего одного балла. Но мне было... Плевать.
Плевать, потому что наша произвольная программа являлась самой сильной программой среди всех соревнующихся пар. По крайней мере, мне так казалось. Использование саундтреков из фильмов в наших постановках оказалось одной из лучших идей, в то время как большинство других пар выступали под песни о любви и прочую ерунду. В свое время мы с Полом точно также выбирали музыку о любви, но думаю, что «химию» показать так и не получилось, потому что я отстойная актриса. К тому же в наших отношениях определенно не было любви. А в конечном итоге и уважения.
Поэтому мы с Иваном, скорее всего, удивим всех, когда выйдем на лед под «Волшебный Мир» — саундтрек из «Аладдина», потому что... А почему бы, собственно, и нет?
Именно такие странности запоминаются чаще всего.
— Ты выглядела великолепно, и Иван тоже, и я не могла быть счастливее, — вздыхала Руби.
— Перестань плакать, — ответила я ей со смехом.
— Не могу. Я смотрела вашу программу пять раз подряд. Мы записали ее. Даже отец Аарона позвонил мне и сказал, что ты лучшая.
Как, черт возьми, отец Аарона узнал, что именно смотреть? Я не уточнила, но мне было интересно.
— Ты виделась с семьей после выступления? — спросила Руби, резко меняя тему.
И я вздрогнула.
— Да. Мы поужинали в гостинице, где остановились, — все мы.
Все мы.
Руби немного помолчала, но все же задала вопрос, который, понятное дело, очень её интересовал. Она должна была знать, что наш отец приехал на соревнования.
— Как прошло с папой? — спросила сестра. Ее голос показался мне напряженным.
Я закрыла глаза и выдохнула.
— Нормально.
— Нормально, потому что ты не поругалась с ним, хоть и хотела? Или нормально, потому что вы обнимались, и все было в порядке?
Черт.
— Ну, мы обнялись, а потом он сел на другом конце стола и больше ничего мне не сказал, — что вполне меня устраивало. На самом деле. Это стало облегчением, если честно. Я была настолько взволнована результатами, что не хотела, чтобы он все испортил.
Разве не ужасно ожидать от отца такого? Того, что он может разрушить все, ради чего я столько старалась?