С любовью, Рома
Шрифт:
Мы опять немного посидели в молчании, не касаясь друг друга и чинно сложив руки на коленях, после чего Рома неожиданно признался:
— Кир не меня боялся, он просто… никого расстраивать не хочет.
— Это не моё дело, — предприняла несмелую попытку остановить его, но Чернову, видимо, нужно было кому-то выговориться:
— У нас родители разводятся.
Такое простое признание, которое вдруг изменило всё. Не в смысле, что это было чем-то экстраординарным — в наше время разводились направо и налево. Просто мне подумалось, что раз он дошёл до такого состояния, что делился тайнами со
— Мне жаль, — искренне посочувствовала ему. — Наверное, это не просто.
— Да, нелегко…
Ещё одна пауза, на этот раз какая-то болезненная и будто обязывающая меня к чему-то.
— Вы поэтому из Москвы уехали?
— Ну да. Мама разозлилась на отца, собрала нас и… в общем, неважно это всё, — взял он себя в руки, давая понять, что продолжать разговор не планирует, а мне же, наоборот, хотелось выспросить как можно больше, но я сдержалась, ухватившись за стакан с кофе и сделав большой глоток.
Кирилл пришёл минут через двадцать, с недовольным видом вручив нам наши куртки.
Глава 7
Наши дни
Кирилл
Утро настало непростительно быстро. Кирилл даже не сразу поверил звонку будильника: уснул он поздно, не заметив того, как усталость утянула его в царство Морфея, подальше от тягостных мыслей. Теперь же чувствовал себя разбитым.
По квартире разносились привычные звуки, свойственные началу дня семьи, воспитывающей маленького ребёнка. На кухне обнаружилась мама, обречённо наблюдавшая за тем, как самый младший из детей с неподдельным удовольствием размазывал кашу по поверхности стола.
— Ты рано, — заметила Саня, после того как Кир привычным движением чмокнул её в щёку и потрепал лохматую макушку Никиты.
— Дела, — загадочно сообщил он, наливая кружку горячего чая.
— Мне следует об этом знать? — уточнила мать, на что Кирилл лишь отрицательно мотнул головой. Саню это, конечно же, ни разу не успокоило. Двадцать с лишним лет родительства и столько же лет брака, семеро детей, а теперь ещё и двое внуков научили Александру Сергеевну одной непреложной истине: чем меньше информации ей выдают, тем больше поводов для беспокойства у неё должно быть. Второй же закон, распространяющийся на всех членов семьи, заключался в том, что привычка отмалчиваться была вшита в представителей семейства Черновых едва ли не на генном уровне.
Саня смиренно вздохнула и опустилась на стул напротив старшего из сыновей, ещё живущих под крышей этого дома. Впрочем, чувствуя настрой Кирилла, она не сомневалась, что скоро и он выпорхнет из гнезда, отправившись покорять мир.
Кухонные часы показывали половину восьмого, что в их семье считалось несусветной ранью для всех, кроме самой Сани, которой вечно приходилось подстраиваться под нужды большого клана, и, собственно, его главы, который по жизни отличался трудоголизмом и был верен принципу «кто рано встаёт, тому...».
— Ма, — Кирилл дожевал свой последний бутерброд, — я возьму твою машину?
Александра озадаченно сдвинула брови, невольно задумавшись о том, куда могло понести с утра пораньше сына, тем более на машине, но не спросила, с грустью отметив, что и этот «мальчик» совсем вырос и нужно это просто принять.
Буквально недавно она жаловалась мужу,
— Не, втроём не останемся. Судя по тенденции, мы с тобой внуками будем обрастать быстрее, чем детьми.
— Чур тебя, — ужаснулась Саня, у которой в голове до сих пор не укладывалось осознание того факта, что её дети достигли возраста, когда могут иметь своих детей. Статус сорокалетней бабушки шокировал куда сильнее, чем статус шестнадцатилетней мамы.
— Ну или же в крайнем случае мы можем сами ещё раз попытаться... — муж откровенно издевался, за что тут же получил диванной подушкой по лохматой голове. Она даже отвечать ничего на это не стала, наградив гада Чернова убийственным взглядом, которому мог бы позавидовать сам Рома. Не то чтобы Сашка говорил всерьёз, но шутка была столь избитой, что уже переставала быть смешной. Самое ужасное заключалось в том, что у неё самой порой в голове пролетала грустная мысль, что не будь последние роды такими тяжёлыми... Нет уж, дудки, в эту лотерею она больше не играет.
— А как же подготовка к экзаменам? — напустила на себя строгость Саня, чтобы ещё хоть немного продлить ощущение детства своего восемнадцатилетнего отпрыска.
— Ма, ну какие экзамены… в армии? — бесстыже ухмыльнулся Кир, явно глумясь над матерью. Пару лет назад он огорошил всех, объявив, что после школы вместо института собирается отправиться отдавать родине долг, взявшийся неведомо откуда.
Саня недовольно фыркнула и, постучав кулаком по Кирюшиному лбу, отправилась в ванную — отмывать Никитку и размышлять над тем, где ж она умудрилась так нагрешить.
Сам же источник беспокойства лишь грустно улыбнулся, ибо как ещё донести до родителей свои порывы — он не знал.
***
Соня всё ещё жила возле школы. Минут пятнадцать быстрым шагом от дома Черновых. Зачем ему машина, Кирилл и сам не знал, но интуиция подсказывала — надо. В отличие от немногих одноклассников, которые, как и он, уже успели получить права, Кир не впадал в экстаз от возможности водить. Он и на права-то пошёл учиться потому, что скоро было восемнадцать и… вроде как положено. Вон тот же Стас жизни не представлял без тачек. Ромка тоже водил искусно, с тех пор как преодолел рубеж совершеннолетия. Дам был более сдержанный в этом вопросе, но оно и понятно — его родные родители погибли в автоаварии, после чего он и очутился в их доме. Отец, мать… Короче, он считал, что надо, поэтому вот уже второй месяц был счастливым обладателем заветного пластика, который, впрочем, не привнёс ни капли осмысленности в его жизнь.
Припарковавшись напротив Сониной трехэтажки, Кирилл не спешил убирать руки с руля. Старая металлическая дверь подъезда была знакома до боли. Сколько раз он здесь бывал, волочась следом за Романовой и братом, которые упорно делали вид, что являются всего лишь друзьями. При этом зачем им нужен был Кирилл, вряд ли бы кто объяснил. Слабые попытки держать друг друга на расстоянии окончательно провалились в тот день, когда он самолично послал эту парочку. В тот год он уже учился в седьмом классе, с подачи Дамира занимался спортом и начинал чувствовать свой внутренний стержень. И кто знает, чем бы закончилась эта история, если бы Кир тогда пошёл на поводу у Ромы, продолжая изображать из себя буфер между ними.