С любовью, Рома
Шрифт:
Не последнюю роль в моём желании не спешить домой неожиданно сыграл Чернов, который в какой-то момент тоже стал задерживаться после уроков на пару со мной, каждый раз находя новую причину: то он ждал кого-то из братьев, то собирался идти отрабатывать английский, по которому всё с той же частотой продолжал получать двойки, то… просто сидел со мной на лавочке, пока я делала уроки, разложив тетради на подоконнике.
Это было странно и оттого… волнительно.
Возможно, всё дело было в том, что он ничего не объяснял, а просто торчал
Иногда Рома притаскивал Кира. Вот уж кого нельзя было заподозрить в нежелании общаться. Немного освоившись в моей компании, младший Чернов начинал трещать как трещотка, умудряясь за минуту выдать стопятьсот лишних слов. При этом никогда не вызывая раздражения, а лишь улыбку умиления.
В эти дни я помогала ему с уроками под пристальным Ромкиным взглядом, который он так упорно прятал, стоило мне обратить своё внимание в его сторону.
— Хочешь, я тебе с английским помогу? — однажды не выдержал Кир, глядя на мои мытарства над инязом.
На мгновение стало даже обидно. Видимо, только я в этой школе была не в состоянии понять заморскую грамматику. Но показывать кому-либо это я не собиралась.
— У вас семейное знание языка? — отшутилась я, краем глаза заметив, как Рома, сидящий на батарейном коробе, напрягся.
— Можно и так сказать, — не заметил подвоха Кирилл, — с нашей мамой сложно его не знать.
— А что с вашей мамой?
— Ну так она же учитель английского… Ай! — последний возглас родился вследствие того, что Ромка запустил тетрадью в младшего брата. — У тебя опять приступ бешенства?! — надулся мелкий.
— Нет, это ты слишком много треплешься, — огрызнулся мой одноклассник.
— Да ладно тебе! И так уже все знают…
— Никто не знает, — упрямился мой Чернов (вернее, не мой, а тот, что учился со мной).
— У нас в классе знают, мама же почти каждое утро Вику с Крис приводит, а у них в классе учится младшая сестра Оли Макаровой…
— Какая на хрен Оля Макарова?!
— Подождите, — вмешалась я в их перепалку. — Ваша мама работает в нашей школе?
Кир кивнул, сдерживая победную улыбку, дабы сильнее не взбесить брата, который и без того смотрел на нас волком.
— Что? — не поняла я. — Это такая большая тайна?
— Знаешь, ты начинаешь быстро соображать совсем не там, где надо, — уже привычно отделался колкостью Рома.
Мне стало любопытно, что именно разозлило его на этот раз. Но вслух я спросила совсем о другом:
— Если ваша мама работает здесь, то почему ты тогда не поговоришь с ней о проблемах с Инночкой?
Рома аж зубами скрипнул.
— Каких проблемах? — тут же подал голос младший Чернов.
— Никаких! — вспылил старший, после чего уже злобно цыкнул на меня: — А тебя это вообще не касается! Не лезь туда, куда тебя не просят!
По-хорошему, нужно было просто
Рома взмахнул руками, говоря что-то ещё, но я уже не слушала, схватив с подоконника тетрадь с учебником и забросив рюкзак на плечо, очень быстрым шагом пошла от братьев. Побежать не позволила гордость, хотя внутри всё буквально жгло от желания оказаться как можно дальше отсюда.
— Соня! — кричал мне вдогонку Кир, но я так и не обернулась, решив, что с меня хватит.
Успокоиться мне удалось лишь на подходе к дому, убедив себя в том, что ничего такого не произошло. Подумаешь, Чернов оказался той ещё сволочью — так я и до этого прекрасно это знала! Просто впредь умнее буду и больше не клюну на все эти его грустные истории о разводящихся родителях.
От мыслей меня отвлёк вид отъезжающей от нашего подъезда скорой и стайки бабулек, собравшихся в стороне и без лишней скромности косившихся в мою сторону.
***
Рома
— Ну и зачем?! — бурчал Кир по пути домой. — И вот чего ты на неё накинулся?!
Думал прикрикнуть и на него, но весь запал куда-то делся, словно сбежал на пару с Романовой, психанувшей на меня непонятно с чего. Ну да, я был тот ещё хам, не спорю. Но мне казалось, что за этот месяц она уже успела привыкнуть к тому, что я... такой.
— Утихни, а? — вяло попросил мелкого. — Завтра помирюсь.
— Не простит.
— Не нагнетай.
Брат подумал ещё немного и заключил:
— И всё-таки ты поступил плохо.
Наверное, он даже был прав, но признаваться в этом не было никакого желания. У Кира была одна неприятная особенность — совесть, которой он любил доканывать не только самого себя, но и окружающих.
Недовольные друг другом, мы дошли до дома, который за последние месяцы мало-мальски стал считаться нашим. Но глядя на него, я всё равно скривился. И не то чтобы сильно скучал по Москве... мне не хватало пространства и свободы. Необходимость делить комнату со Стасом и Дамиром бесила до зубовного скрежета.
Дома, как и ожидалось, обнаружились все, кроме мамы, которая уже привычно задерживалась в школе со своими тетрадями.
Из кухни выскочил Бакс, едва не сбив нас с Киром с ног.
— Брысь, — попытался отпихнуть пса, который настырно пытался лизнуть меня своим шершавым языком. Из пасти у него воняло. — Уйди, кому сказал!
Чем решительнее я старался избавиться от собакена, тем большей любовью он пылал к моему лицу.
Мелкий за спиной противно хмыкнул. Захотелось пнуть обоих.