С милым рай в шалаше
Шрифт:
— Чего!? Сама?
— Ага. Я не отказался. Мы встретились вечером в кафе, заказали ужин. Поужинали.
Андрей замолчал, тянет паузу, а я сейчас взбешусь.
— И-и, что дальше? Тебе понравилось свидание с Ксюшей?
— Да-а, понравилось. Мы долго разговаривали, она задавала мне вопросы про моё образование, жилплощадь, финансы. Рассказывала о себе, что четыре раза официально была замужем, у неё трое детей, есть домик, но она хочет квартиру.
Андрей рассказывает всё это так монотонно, как будто список продуктов
— И зачем вы обо всём этом говорили? — моя кровь кипит просто, я еле сдерживаюсь, пытаюсь спрашивать спокойно. А он улыбается, я это нутром чувствую, видимо, плохо у меня получается сдерживаться.
— Она предложила мне на ней жениться.
— И ты, конечно, согласился?
— Да-а. Только я её предупредил, что я пенсионер, инвалид, контуженый на всю голову, иногда агрессивный, пожизненно буду жить на успокоительных.
— А что она?
— Эх, отказалась выходить за меня замуж. Зато предложила встречаться для секса, можно начать с сегодняшнего дня.
Я аж себя по коленям хлопнула со всей силы. Да такой громкий хлопок получился. Андрей уже явно смеётся, только вибрации его чувствую, и вижу, что всем телом трясётся. Зато из застенки баба Маша ржёт в полный голос.
— Баб Маша!?
— Я сплю, сплю, — сквозь смех еле говорит она. — Андрюша, продолжай.
— Да что продолжать-то? — и спокойно он так это сказал и замолчал. Опять. Гад.
— И ты с ней спал?
Из-за стенки опять смех. А меня сейчас точно рванёт.
— Алина, душа моя, ты точно хочешь это знать? — он мне нервы мотает, так медленно и ласково это спросил.
— Точно!
— Алин, давай поспим, я потом тебе скажу. Завтра.
Я вскочила с дивана, подошла вплотную к Андрею, руки в боки и ласково сказала.
— Нет, скажи сейчас, или я взорвусь.
Андрей тоже поднимается на ноги, разворачивает меня в сторону дивана и, приобняв за талию, ведёт меня к нему.
— Алиночка, тебе нельзя нервничать, ты в голову ударенная.
Я села на диван, обхватила себя руками, пытаюсь успокоиться. Что со мной такое, почему я так разошлась? Я, оказывается, ревнивая. Так между нами ещё ничего не было, мы не встречаемся, а я себя веду, как ревнивая жена. Поэтому пыхчу и молчу.
Андрей присаживается на корточки около меня, укрывает ноги одеялом. И говорит совсем шёпотом.
— Алина, девочка моя, я отвечу тебе на твой вопрос, если ты ответишь на мой. — И смотрит мне в глаза серьёзно и с ожиданием. — Вы с Семёном вместе? Вы встречаетесь?
— Нет, — так же тихо шёпотом ответила я.
Судорожный вдох и долгий выдох, закрытые глаза и с силой сжатое одеяло на моих коленях. После этого Андрей стал дышать ровнее.
— Алина, я отказался. Мне никто не нужен, кроме тебя. Я только тебя хочу. Очень сильно, Алин.
Я наклонилась к нему, коснулась своим лбом его лба, всхлипнула, потому что катятся слёзы.
— Я тоже, Андрюша, милый. Только тебя, сильно.
Не
— Давай спать, милая, через два часа на работу.
И ушёл в своё кресло. Я легла удобно и вправду уснула. Видимо, успокоилась после признания Андрея. Да и я сама во всём призналась. И такой тяжёлый день был…
Глава 31
АНДРЕЙ
ПОЧТИ ДЕТЕКТИВНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ.
— Давайте, вставайте, лежебоки. Всю ночь мне тут смехопанараму крутили, телевизер не надо. Завтрак уже на столе. Ешьте, давайте, и по работам.
Это разносится с кухни громко и грозно. А потом ближе, уже в комнате.
— Детки мои любимые, просыпаемся, просыпаемся. Надо вставать, на работку пора, завтрак стынет, — и всё это с такой любовью, прям патока льётся.
Как уснул, не помню. После того как мы с Алиной признались, что хотим друг друга, сильно хотим, то успокоился и уснул. Тяжёлая была ночь. Я очень испугался, что девочку мою убили. Но нет, вон, смотрю на неё, зевает и потягивается. Живая и моя.
Внутри чувство полёта, улыбку на лице не контролирую. Встал на ноги, тоже потянулся и подошёл к Алине. Взял за руки, помог встать с дивана и обнял за талию, а она продолжает потягиваться, прижимаясь ко мне ближе. Заводит.
— Не выспалась, малыш?
— Угу.
— Может, ну её, эту работу. Пойдём ко мне, я печь затоплю, и дальше спать ляжем.
— Угу, — положила мне голову на плечо и дальше спит.
Я держу её в своих руках и глажу по голове. Такая милая, такая сладкая.
— Пойдём завтракать?
— Угу.
Я поднял её лицо за подбородок и чмокнул в губки. Она заулыбалась и открыла глазки. Ну не милота разве?
Умылись, сели за стол. Тётя Маша над нами смеётся.
— Ну, наконец-то, вы поговорили и всё выяснили. А то смотреть на вас страшно было. Ходите оба и страдаете. Давно бы уже договорились. Алина, а чувствуешь себя как, с головой что?
До завтрака я как раз помог Алине сменить повязку на пластырь. Рассечение небольшое, затянулось быстро. Она не хотела пугать народ перебинтованной головой.
— Всё хорошо, баб Маш, как будто ничего не было. Такие вкусные оладьи, обалденно вкусные. Спасибо за завтрак.
Я тоже поблагодарил теть Машу. Теперь мне надо с Алиной поговорить. Ночью уже не стал задавать этих вопросов, хоть чуть отдохнула. Оделись и вышли на улицу.
— Ты сразу в больницу, или сначала домой зайдёшь? — спросил её, взяв за руку, в другой руке у меня сумки Алины.
— Домой надо зайти, посмотреть, что с печкой.
— Пошли, провожу, и давай поговорим. Меня беспокоит то, что тебе подкидывают всякую… гадость. Кто-то намеренно тебе пакостит. Я такого раньше не замечал, по крайней мере, не слышал о таком. И то, что тебя ударили по голове, это не просто так.