С молитвой о тебе
Шрифт:
С этого ночного разговора началась новая жизнь Николая Крайнова.
Он тогда заснул, забыв про боль, убаюканный голосом Григория Павловича, и ему снилась его новая жизнь: он стоял перед бескрайним полем, и в разные стороны от его ног расходились дорожки через это поле.
Григорий Павлович пришел через два дня, внимательно посмотрел на Николая, одобрительно кивнул, сел рядом на стул и сказал, словно продолжил прерванный разговор:
— Я помогу тебе. Ты полностью восстановишься. Для этого понадобится не только встать на ноги, но и заново выстроить свое тело. А это годы.
— Значит,
— Придумал что‑то для себя?
— Да, — с радостью поделился решением Крайнов. — Я переведусь на финансовый факультет в институте, мне всегда было интересно финансирование крупных спортивных компаний. Кое‑что я на практике познавал, а сейчас в теории стану изучать.
— Это достойная задача, — похвалил Григорий Павлович. — Тебе потребуется изменить свое восприятие мира. Научиться чувствовать и направлять потоки энергии через свое тело, тренировать мышцы с помощью сознания и восстанавливать позвоночник с помощью тренировки сознания и управления энергетическими потоками, поменять все привычки, образ мышления, питание. Ну что, ты готов к этому?
— Да, совершенно точно, готов. Я чувствую себя чистым белым листом, — усмехнулся Крайнов.
— Так оно и есть, — кивнул Григорий Павлович и предупредил: — Я разработал для тебя специальный комплекс упражнений, силовых и энергетических, и диету. Коленька, поначалу будет больно, иногда очень больно, но постепенно ты научишься справляться с болью и убирать ее.
— Я справлюсь, — пообещал Крайнов.
С этого мгновения начался новый Николай Крайнов, словно вылуплявшийся из старого тела.
Больно бывало до обмороков, до провалов в черноту, а вот отчаяния он не признавал — только вперед! И странная, нелогичная спокойная уверенность, что он победит! Он не умеет проигрывать! Победит и в этот раз!
Григорий Павлович, Аглая и родители помогали абсолютно во всем: ездили в институт за заданиями и конспектами, возили его самого на коляске, в специальной машине на экзамены. Крайнов словно не замечал жалостливых взглядов окружающих — держа устойчивое внутреннее равновесие, убежденный в правильности своего пути и преисполненный глубочайшей веры в победу.
Были и специальные тренажеры для реабилитации, и бассейн, и массажи, и снова нескончаемые тренировки и занятия.
Через полгода он первый раз встал с коляски! Еще через два месяца делал пятьдесят шагов! Через год после начала занятий спустился по лестнице со второго этажа, поддерживаемый под руки отцом и Григорием Павловичем.
Через два года выдерживал час полного цикла упражнений ушу.
Через три в клинике, где ему две недели делали какие только можно исследования и очередной — тысяча неизвестно какой — консилиум врачей недоуменно рассматривал его, как пришельца с другой планеты, пожимая плечами, сообщил, что он здоров, но этого не может быть!
Он стал другим человеком, с новыми привычками, с новым мировоззрением, с новыми вкусами и пристрастиями, с новыми знаниями, пониманием и чувствованием мира.
Закончил институт, получил диплом с отличием, пришел в свой бывший клуб, прямо в директорат, и предложил услуги консультанта по финансам.
С этого началась его новая работа, сейчас у него десятки клиентов — от самых известных клубов до маленьких спортивных обществ.
А три года назад Крайнов узнал про «Метель». Один из его знакомых программистов поделился впечатлениями от посещения поселка, растекся описанием и восторженными эпитетами на пару страниц в электронной почте. Николай заинтересовался, съездил, посмотрел и понял, что будет жить только здесь.
А поселок его как ждал — в «Метели» не продают участки, только случайно и по какой‑то серьезной причине. Ему повезло! Два с половиной года назад Коля поселился здесь. Сделал дом под себя, многое изменил. Перестроил, расширил, баню полностью переделал, выстроил летнюю беседку, засадил каскадный участок плодовыми деревьями, ягодным кустарником — да много чего, и еще задумки есть.
Но главное, он чувствует себя здесь дома, на месте, какое‑то единение с этой природой, с этим краем — в гармонии!
— А я знала, никогда не сомневалась, что ты справишься! — заявила прочувствованно Кира.
— Спасибо, — поблагодарил серьезно Крайнов, — может, твоя вера и твое «с молитвой о тебе» тоже помогли. Что ты так удивляешься? — усмехнулся он. — Я уже тогда подозревал, что эти васильки и обезьянка от далекой девочки Веснушки. А с обезьянкой даже засыпал иногда, мне казалось, что она мне помогает. Кстати, она до сих пор у меня, и маленькая открыточка, что ты написала.
Переполненная новыми открытиями, нагулявшись на шумных праздниках, даже загоревшая слегка от морозного солнышка, Кира улетала пятого января в Москву. Испытывая ровно противоположные чувства — уезжать от Коли не хотелось ужасно, даже подумывала сдать билет и провести оставшиеся выходные с ним. Но и увидеться с Ксенией Петровной, просмотреть с ней выступления своих учеников, узнать ее мнение, да и просто пообщаться, рассказать обо всем хотелось не меньше.
Улетела.
И вернулась десятого числа, светясь радостью.
Ксения Петровна внимательно несколько раз просмотрела запись, они в мельчайших подробностях обсудили все профессиональные моменты. Ксения Петровна дала Кириной работе высшую оценку и как‑то раз, накануне Кириного отъезда, поделилась задумкой насчет будущего своей ученицы:
— Кирочка, детка, я тут кое‑что надумала и, уж извини, без твоего согласия предприняла некоторые шаги. Ужасно жаль, что так складывается твоя жизнь и ты не имеешь возможности работать в полную силу своего дарования. Но так уж сложилось.
— Ничего, Ксения Петровна, вы же видели, какие у меня ребятки! — подбодрила ее и себя Кира.
— Да, мальчики хороши, перспективные, — согласилась учительница и остудила: — Но это тебе повезло. Ты же, как профессионал, понимаешь, что далеко не каждый год в училище поступают настолько одаренные дети. Это редкость, тем более в провинциальных училищах, да и вообще бриллианты — единичны, и, как правило, такие таланты стекаются в столицы.
— Может, мне и дальше будет везти, — оптимистично предположила Кира.