С неба женщина упала
Шрифт:
* * *
Покрепче уцепившись за руку Сергеича, я взволнованно выдохнула и буркнула:
— Ужас...
— Ты чего? — весело поинтересовался он, широко распахивая передо мной двери галереи.
— Сама не знаю... — пожаловалась я, с замирающим сердцем входя в прохладный холл, — волнуюсь чего-то.. Неужели я здесь?
— Здравствуйте, Алевтина Георгиевна! — завидев меня, громко гаркнули охранники и вытянулись, словно перед генералом. — Рады вас видеть!
— Здравствуйте, — заулыбалась
— Хорошо, Алевтина Георгиевна, — отозвался старший, — все вас ждут... Проводить?
— Спасибо, не надо... Я уж сама....
Мы поднялись по мраморной лестнице на второй этаж, перед дверями я остановилась и осторожно заглянула в зал. В центре озабоченно шушукался, по-моему, весь коллектив галереи, включая нашу уборщицу бабу Нюсю. «Да, — подумала я, — сейчас начнется!» Я не обманулась. Первым разглядел меня в дверях Семен Абрамович. Воздев руки к небу, он радостно воскликнул:
– Наконец-то!
Следующие двадцать минут мы шумели, перекрикивая друг друга, смеялись и рассказывали последние события, кто что может, разумеется. Все попытки обнять меня в корне пресекал Сергеич, терпеливо объясняющий, что мой шов от аппендицита еще не затянулся и мне нельзя размахивать руками.
Вдруг Сергеич тронул меня за локоть и кивнул на двери:
— Смотри, кто пришел!
Я развернулась и увидела нарядную Аллу. За ней, ослепительно улыбаясь, светился Герик. Разглядев меня, Алла помахала рукой, я направилась к ним.
— Ну, показывай, чего тут у тебя! — пробасил мальчик, по-хозяйски оглядывая зал, представительницы женской половины нашего коллектива взглянули на него и принялись медленно бледнеть.
Однако странным образом отреагировал и наш мальчик. Разглядев возле меня Верочку, Герик вдруг смутился и покраснел, мы переглянулись с Аллой и дружно захохотали.
— Пропал наш Генрих! — констатировал Сергеич,- а я повернулась к Верочке и попросила:
— Покажи, пожалуйста, где тетушкина экспозиция?
Верочка послушно направилась во второй зал и, подождав нас, красивым жестом окинула отдельно выделенный угол.
— Ну, как, Алевтина Георгиевна? — сияя, спросила она и покосилась на Герика. — Нравится?
— Молодцы, — обрадовалась я, увидев, что и в самом деле работы тети Юли оформлены самым аккуратным и выгодным образом, — прекрасно, просто прекрасно! Спасибо вам!
Я признательностью пожала руки нашим ребятам, чмокнула в щеку Семена Абрамовича и обняла Верочку.
— Только знаете, Алевтина Георгиевна... — затараторила вдруг Верочка смущенно и поманила меня рукой.
Мы прошли за ограждение, вслед за нами протиснулся Герик, как видно, всерьез решивший не отходить от Верочки дальше, чем на три шага. Верочка с виноватым видом остановилась возле «Царевны Лебедь» и, едва не плача, подняла вверх пальчик.
— Вот, видите? — Она указывала куда-то вверх, и я быстро поняла причину ее расстройства. — Вон, у лебедя... клювик... Не знаю, как... вандалы... Ведь ребята целый день от этого угла и не отходят, столько народу, столько народу!
Алевтина Георгиевна, даже не знаю, как это могло случиться, оторвали клювик из фасоли... Хорошо, что раму не разбили! Вандалы! Мы без вас ничего делать не стали...
— Правильно, Верочка, — похвалила я, косясь на того самого «вандала», сосредоточенно разглядывающего в данный момент потолок, — ничего страшного! Это всего лишь фасоль! У меня вот тут, случайно, есть одна в сумочке. Тоже красненькая. Вот Герик поможет тебе все исправить, не pacстраивайся!
— Конечно, — радостно отозвался красавчик, — раз плюнуть! Оторвать, приклеить.
— Герик! — строго зашептала я парню, одновременна кося одним глазом за отошедшей Верочкой. — Ты мне что обещал? Забудь и не заикайся, что здесь был, ясно? Так что дуй за Верочкой, она покажет, где взять стремянку. И чтобы снова приклеил так, как было! Лады?
— Лады, Алевтина, лады, как скажешь, так и сделаю. Только ты это... ты мне вот что скажи — твоя секретарша замужем или нет?
— Нет! — засмеялась я.
— Понял! — живо откликнулся наш мальчик и резвым галопом бросился догонять грациозно удаляющуюся Верочку.
* * *
Когда мы покидали галерею, было уже темно.
С удовольствием разглядывая сверкающие огнями витрины и гирлянды иллюминации, развешанной вдоль дороги по случаю приближающегося праздника, мы с Сергеичем неторопливо шли по чисто выметенным московским улицам, смеялись и болтали о совершеннейших пустяках.
— Сергеич, ты бы меня хоть раз пригласил куда-нибудь...
— Куда? — озадачился мой кавалер.
— Ну... куда-нибудь! В ресторан, например!
— В ресторан? — ужаснулся Сергеич и даже остановился.—Никогда!
— Почему это? — обиделась я и тоже остановилась.
— Чтобы с тобой пойти в какое-нибудь общественное место... — Сергеич сделал паузу и округлил глаза. — Тебя надо к себе наручниками пристегивать! А в ресторан в наручниках не пустят! Ясно?
— Ясно, — сказала я, — ну, что ж, раз не судьба, давай прощаться!
— Давай, — согласился Сергеич, — только я тебя провожу. Мало ли что! Если тебя нет в поле зрения, нет и уверенности, что ты опять не вляпалась в какую-нибудь историю:
— Пожалуйста. — Я пожала плечами и принялась ловить такси.
Минут через двадцать мы вышли из машины возле моего подъезда, и я развернулась к Сергеичу:
— Ну, пока!
– Пока, — отозвался Сергеич и добавил: — Провожу тебя на всякий, случай до двери. Мало ли что!
Добравшись до родимой двери, я снова любезно распрощалась со своим спутником и пожелала ему спокойной ночи. Сергеич поблагодарил в весьма изысканных выражениях пожелал мне того же и тихонечко встал в сторонке,терпеливо наблюдая, как я вытаскиваю ключи из сумки.