С неба женщина упала
Шрифт:
— Так как же вы расстались? — полюбопытствовала Юлька.
— Как расстались? Душевно расстались...
Пораскинув, видно, как следует мозгами, Умник решил,
что допросить с пристрастием Елену Борисовну в офисе не получится, а выволочь ее каким-либо образом на улицу тоже вряд ли удастся. Поэтому он стал очень вежливо прощаться и спросил разрешения побеспокоить, если будет нужда. Расплывшаяся до ушей Елена Борисовна клятвенно заверила его в своей любви и дружбе и настоятельно просила обращаться в любое время, про себя злобно думая: «Что б ты сдох, зараза!»
— До свидания... — Она несмело протянула пухленькую ручку Пупсику. — Рада буду помочь, если в моих силах... Приятно было познакомиться!
Чуть заметная дрожь в голосе и нерешительный взгляд. Гляди-ка, Пупс рад бы задержаться... Ох, ну как бы его оставить на пару минут? Этот поганый Умник так и теребит его, шипит на ухо: пошли, пошли! Господи, как он его назвал? Кабан? Ну, надо же! Пупсик куда как романтичнее. Хотя, может, он и прав... Если бы только узнать, кто их послал... Ленка чуть дольше необходимого задержала руку Пупсика в своей. Ответный жест не заставил себя ждать.
«Спекся, козел!» — злорадно подумала она.
Момент наступил критический. Не раздумывая о
последствиях, Ленка в то самое мгновение, когда Умник повернулся к ней спиной, вложила в руку Пупсика свою визитку, волшебным образом очутившуюся в ее пальцах. Парень слабо дернулся, но под страстным взглядом леди затих. К своему огромному, облегчению, она увидела, как за спиной Умника он несколько суетливо, но быстро убрал визитку в карман. Надеясь, что у него не достанет ума вытащить ее в присутствии напарника, Ленка мысленно перекрестилась.
— Так что остаюсь одна в тылу врага, — патриотично сказала Ленка. — Так и знала, что все на мои хрупкие плечики ляжет! Может, меня даже наградят... посмертно... А вас пусть замучает беспощадная совесть...
— Резвится она, поглядите! — заворчала Юлька. — Ты шибко-то не резвись, получишь по жопе, будешь знать.
— Юлька права, — встряла я. — Не высовывайся здесь. Не знаю, не слышала, не видела. Если сейчас не дашь честного слова, что не станешь в разведчиков игратъ, никуда не поеду, останусь.
Я выглядела решительно и сурово взирала на подругу. С другой стороны на нее живым укором таращилась Юлия Геннадьевна. Ленка заелозила по сиденью, поджала губы и замычала.
— Ты не мычи, а скажи: «Честное слово!» — Я ткнула её в бок пальцем.
Она закатила глазки и сказала:
— Ну, я что, дура? Все я знаю!
— Нет, скажи!
— Ну, даю, даю! Даю вам честное слово, что, когда вас не будет, не буду высовываться, не буду приставать, не буду... ни есть, ни пить, буду сидеть как...
— Как дура! — радостно закончила Юлька и захихикала.
— Нет, дорогая, кушай на здоровье, хотя пей, конечно, поменьше. Ты как лишку хватанешь, с тобой не совладаешь!
Ленка вздохнула, закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья, давая понять, что разговора с ней мы недостойны.
Но просидеть в тишине больше двух минут нам не удалось. Потому что Ленка завозилась, открыла глаза и сказала то, что было готово сорваться с моего языка:
— Что-то Саши больно долго нет...
Мы снова притихли.
— Так не бывает, — сказала Юлька. — Не спать же он там лег!
Я облизнула пересохшие губы:
— Ага!
— Ага! — передразнила меня Ленка. — Чего делать-то будем, а? Где очередные гениальные идеи?
— Я на заказ не могу, — скромно ответила Юлька. — Но, на мой взгляд, надо... туда идти... А, Алька?
— Ага, — ответила я и полезла из машины.
Главное сейчас — идти и не останавливаться. Зайти в подъезд, подняться на свой этаж... Только не трусить и идти... Но делать это мне абсолютно не хотелось. Ноги дрожали, горло привычно пересохло, грудь теснило скверное предчувствие. «Ты всех втравила, ты и тащись, — подумала я и хныкнула: — Как я боюсь туда идти!» Направившись к подъезду, я услышала, как за спиной захлопали дверцы машины. Мои девчонки шли за мной. Я вдруг испытала к ним чувство огромной нежности и... жалости.
— Девчонки, ждите меня здесь, если что, я вас позову, — зашептала я, повернувшись.
Говорить на улице в полный голос почему-то было страшно. Юлька ничего не ответила, продолжая идти, а Ленка ceрдито буркнула, правда тоже шепотом:
— Еще чего! Давай двигай, не стой!
Саши нигде не было видно. Поднявшись по лестнице, мы на секунду замерли, потом я решительно направилась к своей двери. Она была неплотно прикрыта. «Значит, Саша; внутри», - мелькнуло в голове, и я потянулась к ручке.
Внезапно дверь распахнулась. Мы дружно сдавленно взвизгнули ц подались назад. На пороге стоял Саша, в одной руке он держал пистолет, другой держался за окровавленную голову.
Первой очнулась Юлька. Отодвинув меня рукой, она шагнула к Саше и спросила:
— Эй! Ты в порядке?
Вопрос, конечно, глуповатый в данной ситуации, но необходимый. Саша наконец сфокусировал взгляд на нас, и в нем появилось осмысленное выражение. Встрепенувшись, он быстро схватил меня и Юльку за руки и втащил в квартиру. Ленка ввалилась самостоятельно, без всякой помощи и очень быстро. Сбившись в кучу, словно овцы, мы молча таращились на Сашу. Он еще раз выглянул в коридор, аккуратно закрыл дверь и повернулся к нам. Вернее, ко мне.
— Ну? — с не очень уважительной интонацией пророкотал он.
Я не стала обижаться. Все-таки ему, судя по его виду, порядком съездили по башке, должно быть, больно. Все правое ухо кровью залито.
— Тебя надо перевязать, — сказала я, вдруг начисто забыв, что перед этим лет пять, не меньше, мы общались исключительно на «вы». — Я сейчас...
Саша поморщился и остановил меня:
— Подождите. Это потом. Во что вы вляпались? Алевтина Георгиевна, либо вы мне сейчас... Это совсем не шутки... Здесь человека убили...