С неба женщина упала
Шрифт:
Мадам тем временем плескалась в бассейне, барахтаясь и отфыркиваясь, словно морж. Виталий Игоревич, проследив мой взгляд, оглянулся и крикнул:
— Полина! Довольно, вылезай!
— Иду!— пропела Полина. — Сейчас!
Виталий Игоревич попросил разрешения закурить и, прищурившись, разглядывал меня сквозь дым сигареты. «Вероятно, я должна покраснеть, смутиться и разбить стакан, нечаянно выронив его из трясущихся рук, — решила я. — Ну, ты и кобель, парень. Мадам вот-вот подойдет, а ты тут изображаешь мачо!»
Наконец над бортиком показалась наша красотка. Я чуть, было не решила, что она нудистка, не сумев с первого взгляда разглядеть на ней купальник. Он все же был, но самых небольших размеров. Мой друг Антуан вдруг стал походить на человека, подавившегося картошкой. Мне очень захотелось наклониться к нему и со всей силы лупануть по спине, чтобы он немного очухался. Девица на пару минут исчезла в раздевалке. Антуану полегчало. Вскоре она вновь появилась и, широко улыбаясь, подошла к нашему столику. Француз моментально вскочил и предложил ей кресло. Она села, а Виталий Игоревич торжественно объявил:
— Прошу любить и жаловать! Моя сестра Полина!
Тут я несколько растерялась. Антуан же пришел в самое радостное расположение духа, явно обнаружив в этом для себя пользу.
— Приятно познакомиться! — Я протянула Полине руку.
Она снова заулыбалась:
— Мне тоже! Как здорово, что здесь оказались русские! Нам говорили, что их здесь совсем не бывает! Вы из Москвы?
Я промямлила что-то невразумительное, а Антуан, как всегда, вылез на первый план:
— Да, да! Я в Москве работаю, а Алья...
– Он запнулся, я поняла, что умница Ленка не посвятила его ни в какие подробности.
— Я домохозяйка, — скромно улыбнувшись, уточнила я.
— А как же вас зовут? — разволновался вдруг Виталий Игоревич. — Простите, но я не расслышал.
— Алья! — с радостью пояснил Антуан, - Алья!
«И какой бес тебя вечно за язык тянет?» — рассердилась
я, но, не имея возможности дать Антуану тумака, улыбнулась ему. Брат с сестрой переглянулись, явно не понимая.
— Я опять не поняла, — с виноватой улыбкой сказала Полина. — Брат всегда говорит, что я ужасно бестолковая!
В данной ситуации брат выглядел не намного толковее. Я снова разулыбалась и, опершись подбородком о кисть руки, объяснила:
— Так меня зовет месье Антуан.
— А как зовет-то?
Пристально глядя в глаза Виталию Игоревичу и раздумывая, какого рожна он пристал к моему имени, терпеливо повторила:
— Он зовет меня А-ль-я.
«Нет, брат, ты сам от меня отцепишься», — со злорадством я наблюдала за тем, как Виталий Игоревич, смущенный собственной настойчивостью, старается скрыть, что все же не понял, что это за имя.
— А я все равно не поняла! — радостно воскликнула сестренка, явно взяв на себя роль милой глупенькой малышки.
— У вас все еще впереди! — Я снисходительно похлопала ее по точеной ручке. — Мне очень жаль, но уже такое позднее время... Проводите меня, Антон! Не сомневаюсь, мы непременно встретимся завтра... Рада знакомству... Спокойной ночи!
Я томно улыбалась, чуть прикрыв глаза ресницами, и разве что не взлетела и не растаяла над столиком. В глазах Виталия Игоревича ясно читалась досада, сестрица печально вздохнула, а больше всех расстроился бедняга Антуан. Но все же он встал, и, глядя на его физиономию, я подумала, что он, пожалуй, лелеет мысль вернуться обратно, проводив меня до номера. Виталий Игоревич, вскочив на ноги, галантно подал мне руку, отодвинул стул и помог подняться. Словно случайно склонившись к плечу Антуана, я прошипела едва слышно:
— И думать об этом забудь.
По реакции поняла, что попала в самую точку. Антуан сник. «Кобель», — прокомментировала я про себя, решив, что с активным французом необходимо как следует отработать команду: «Рядом!»
— Прошу простить меня за бестактность, — Виталий Игоревич чуть кивнул головой. — Разрешите мне немного проводить вас, Алья?
«Десять баллов! — оценила я. — Вот только не разберу,
кто для кого старается? Хотя в жизни бывают самые невероятные вещи... Возможно, девица решила закрутить роман с французом, если Париж ей милее Москвы? Но этого трепача здесь нельзя оставить...»
Взяв Антуана под руку, я оглянулась на ожидающего Виталия Игоревича и кивнула:
— Конечно...
«Я тебя сделаю, — пообещала я. — Доиграешься!»
— Полина, ты меня подождешь или пойдешь домой? — осведомился заботливый брат.
— Подожду! — Полина смотрела почему-то не на брата, а на моего спутника.
Итак, не торопясь, обмениваясь впечатлениями об отдыхе, мы медленно приближались к отелю. По дороге мы узнали, что Виталий Игоревич с сестрой живут не в отеле, а рядом, в одном из небольших симпатичных домиков, разбросанных вдоль побережья. Выяснилось, что они не родные, а сводные, но живут очень дружно. Они сняли домик на неделю, решив отдохнуть в тишине и покое, потому что Полина недавно пережила очень сильное потрясение. Какое именно, он не уточнял, а я спрашивать не собиралась. По ее поведению я менее всего была склонна предположить, что это потрясение на любовном фронте.
Виталий Игоревич намеревался проводить меня до номера. В общем, это было понятно. Он решил окончательно выяснить, что представляет собой наша дружба с Антуаном. Наши номера были расположены один напротив другого. Подойдя к двери своего номера, я в очередной раз ласково улыбнулась новому знакомцу и, открыв ключом дверь, не терпящим возражения тоном бросила:
— Заходи, Антон!
Тот с перепугу заскочил в мой номер, даже забыв попрощаться с Виталием Игоревичем.
— До свидания! — Я растеклась сладкой медовой лужицей на коврике, махнув на прощание ручкой-лебедем.
Виталий Игоревич растерялся и кивнул.
Закрыв дверь на ключ, я тут же пригрозила кулаком открывшему было рот Антуану и прильнула ухом к двери. Мне показалось, что Виталий Игоревич проделал такую же операцию. Тихо скинув туфли, я отошла на пару шагов и голосом киношной капризницы пропищала:
— Антон, помоги мне!
Подобные желания женщины, только что зашедшей в номер, как правило, означают просьбу расстегнуть труднодоступную «молнию» или застежку. Рассчитывая, что новоявленный кавалер все услышал как следует, я схватила совершенно очумевшего француза и почти силой затащила его в ванную. Антуан, глядя на меня испуганными глазами, молча открывал и закрывал рот. Русские слова явно выветрились у него из головы, а на французские я не реагировала. Усадив его в ванной на небольшой плетеный табурет, я жестом приказала ему молчать. Рот он поспешно захлопнул и опечалился донельзя. Я вернулась к двери и прислушалась. Тихо. Подойдя к окну, попыталась разглядеть из окна столик, где сидела Полина. Но видно было плохо, нужно было выйти в холл и посмотреть оттуда. Ушел ли Виталий Игоревич? Я позвонила в бар и объяснила, что срочно нужен апельсиновый сок. Заказ был выполнен через четыре минуты, кстати, это один из признаков хорошего обслуживания в отеле. Я крикнула: