С неба женщина упала
Шрифт:
—He поняли, не поняли. Антон, дорогой мой, прошу вас, не волнуйтесь и объясните спокойно, где вам удалось раздобыть это украшение?
Он нахмурился и явно был слишком зол, чтобы объяснять внятно. Я быстренько переместилась к бару и плеснула ему порядочную порцию джина. Антуан взял стакан, сердито глянул в него, потом на меня и, подойдя к бару, долил в стакан тоник. «Ах, какие глупости! — подумала я. — Буржуйские замашки...»
Чуть пригубив содержимое стакана, француз сел на диван и жестом предложил мне последовать его примеру. Я быстро устроилась рядом с ним и нетерпеливо спросила:
— Антон, я дождусь от вас хоть одного слова?
— Алья, — чуть помедлив, ответил он, — вам было нужно, чтобы кто-нибудь посещать без вас ваш номер?
Я открыла рот и отрицательно качнула головой. Антуан задумчиво потер подбородок. В итоге я услышала рассказ, который мне очень и очень не понравился.
Присоединившись к скучающей Полине, Антуан заказал бутылку шампанского и клубнику. Полина оживленно щебетала, рассказывая о том, как она любит и то и другое, смеялась, но Антуану показалось, что она частенько с беспокойством поглядывает на двери отеля. Не успели еще выполнить его заказ, как Полина осторожно принялась расспрашивать Антуана обо мне. Как мы и договаривались, он рассказал, что я прилегла отдохнуть и идти, насколько ему известно, никуда не собиралась. После этого Полина заскучала, разговор поддерживала с трудом, любимую клубнику никак не могла проглотить и, похоже, сильно разволновалась. Через несколько минут она извинилась и попросила Антуана подождать ее немного: у нее заболела голова, и она хотела выпить таблетку, находившуюся у них в домике. Бегала ли она за таблеткой, неизвестно, но вскоре, как вы уже знаете, лежала на полу в беседке. Пока Полина отсутствовала, Антуан по случаю жары решил быстро переодеть рубашку и поднялся к себе. Переодевшись, он вышел в коридор и вот тут то столкнулся нос к носу с мужчиной, торопливо покидавшим мой номер. В первое мгновение Антуан удивился, поэтому замер, гадая, не мой ли это гость. Он, не спуская глаз с незнакомца, постучал в мою дверь, а мужчина, не теряя времени, бросился к лестнице. Я на стук не откликнулась, Антуан потянул ручку двери, она оказалась не заперта. Быстро глянув в комнату, Антуан бросился вдогонку за незнакомцем. Догнав мужчину на лестнице, он собрался потребовать от того объяснений, но тот неожиданно бросился на Антуана. Завязалась потасовка, в которой явное весовое превосходство было на стороне незнакомца. Получив в глаз, Антуан умудрился ответить, разбив левую скулу противнику и себе, соответственно, кулак. После чего совершил замысловатый пируэт и ударился головой о стену. Отключившись на мгновение, он успел лишь заметить, что мужчина сбежал вниз по лестнице. С трудом поднявшись, Антуан спустился вслед за ним, но тот словно в воду канул. После чего Антуан был замечен барменшей, немедленно вызвавшей молоденькую медсестру, от которой отбивался до самого нашего прихода.
— Кто же это мог быть? — задумчиво прошептала я.
— Да, — вспомнил Антуан, помахав немного здоровой рукой, — он... э-э... левша.
—- Э! А что же он делал в моем номере? — озарило вдруг меня. — Пойдемте, Антуан, надо посмотреть...
Не обнаружив в номере никаких следов беспорядка, ни пропавших, ни вновь появившихся вещей, мы с Антуаном уселись рядышком и поглядели друг на друга.
— Это ни в какие ворота не лезет, — объявила я и, заметив взгляд Антуана, пояснила: — То есть полное безобразие и ничего не понятно.
– Алья, — протянул француз и взглянул на меня с укором. — Вы все время что-то от меня скрывать, но мне кажется, это немного... опасно.
Сочувственно покивав Антуану, я чуть было не призналась, что мне и самой давно так кажется.
«Неужели они так глупы, что думают, будто камни у меня? Или это просто гостиничный вор? А почему так заволновалась Полина, когда узнала, что я в номере? Потому что кто-то должен был его обыскать? Или она неслась сообщить Виталию, что он ждет напрасно? Почему он так на нее разозлился?»
Вопросов все прибавлялось и прибавлялось, а ответов получалось все меньше. Казавшаяся довольно ясной ситуация сейчас совсем мне не нравилась. С появлением нового персонажа все осложнилось и запуталось.
– Антон, — позвала я, — давайте спустимся вниз, выпьем кофе и помозгуем на свежем воздухе.
— Алья, — смущенно произнес Антуан, — я бы хотел немножко... э-э...
— Конечно! — опомнилась я. — Извините меня за бестактность! Вам необходимо полежать.
Я чуть ли не насильно затолкала Антуана в кровать.
— Может, заказать вам чего-нибудь в номер? Кофе, чай, может быть, сок?
— Нет, спасибо. — Антуан разглядывал меня с улыбкой. — Я полежу немного, и все будет в порядке. А это ничего, что... я... лежу на ваш кровать?
Скользнув взглядом по вещам, я сообразила, что затолкала его в кровать не в том номере.
— Ерунда, — решительно сказала я. — И не выдумывайте, лежите и отдыхайте.
Помахав ему рукой, я вышла в коридор, молча гордясь своим благородством.
Неторопливо спускаясь вниз по лестнице, я почти дошла до последней ступеньки, но внезапно для самой себя остановилась и прислушалась. Мне почудился голос Полины, приглушенный, но очень сердитый.. Осторожно выглянув из-за угла, я незаметно для посторонних попыталась рассмотреть холл. Он плохо проглядывался из-за большого количества колонн и декоративных соломенных стеночек, увитых плющом. Не увидев ничего интересного, я собралась продолжить путь, как вдруг заметила в дальнем конце холла мелькнувшую за соломенной ширмой знакомую голубую босоножку. Именно в такой брякнулась у моих ног заботливая сестрица Виталика. Не торопясь, я приблизилась к перегородке с другой стороны и тихо села в кресло, стоящее спинкой к ширме, оказавшись, таким образом, совсем рядом с нашими друзьями. Вскоре волосы мои встали дыбом, я порадовалась тому, что они слишком коротки для того, чтобы это бросалось в глаза...
— ...Проклятая сука, — тихо, но внятно шипел Виталий, судя по интонации, пребывающий в ярости. — Куда ты вечно суешь свой поганый длинный нос... Как ты смела? Я разрешил тебе хотя бы раскрыть рот?
Голос Полины едва не срывался на визг; захлебываясь и проглатывая слова, она тщетно пыталась говорить тише.
— Это ты... ты свихнулся и... не смей разговаривать со мной таким тоном...— Она чуть не заскулила от распиравшей ее злобы. — Откуда я могла знать, что так получится...
— Твое дело не знать, — перебил ее «братик», — твое дело — расставлять ножки и строить глазки, если понадобится... Проклятая шлюха, из-за твоей дури мы загремим... И поверь мне, родная, тогда я лично сверну тебе башку!
— Нет, дорогой братец! Это все произойдет только из-за тебя... Посмотри на себя... Боже мой! У тебя крыша съехала от этой бабы... Поэтому я и рассказала. А ты дуришь и подставляешь свою шею... И мою заодно... не думай, что я промолчу! Мне давно уже ясно, что...
— Что может быть ясно такой безмозглой курице, как ты? Видишь, что вышло, когда ты сунулась туда, куда тебя не звали? И я прекрасно вижу, что ты ревнуешь, как последняя дура... Мне ты даром не нужна, психичка.
— И давно ли? — осведомилась Полина, а голос ее дрожал, словно натянутая тетива.
— Заткнись. Выкручивайся, как хочешь... Я тебя предупредил. Теперь это твои проблемы.
Они замолчали. Через соломенную стенку было отчетливо слышно тяжелое дыхание любящих «братика» и «сестренки».
В висках застучало, горячая, обжигающая волна разлилась по телу, словно меня окунули в кипяток. Сердце колошматилось в горле, дышать было трудно. Боже мой, как все просто... Я боялась двинуться и боялась сидеть. Боже мой, как все просто. В голове повторялся и звенел чудом подслушанный разговор. Я бесшумно и аккуратно вскочила и двинулась вдоль стены к бару. Голова соображала туго, но ноги сами делали свое дело. Стараясь не попасть в зону видимости Полины и Виталия, я благополучно добралась до места и с трудом взгромоздилась на высоченный табурет. Барменша украдкой бросала на меня удивленные взгляды. Я молчала не в силах перевести дух. В мозгу тоненько звенел серебряный колокольчик, заглушая все посторонние звуки, словно я попала в вакуум. Несмотря на то, что к чему-то подобному я была готова, мое открытие поразило меня. Нет, так не бывает... Неужели эти двое здесь лишь ради меня? Они старательно ломают комедию только для того, чтобы удостовериться, что я — это я? Все это слишком сложно, безусловно, можно было выяснить это гораздо проще... И что значит «...я рассказала...»? Кому? И что?
Противное дрожание рук стало настолько заметным, что пришлось убрать их со стойки. Встретившись взглядом с барменшей, я кивнула головой, и она сразу отозвалась:
— Я могу вам помочь?
Я усмехнулась против воли, кивнув ей в ответ. Вряд ли помочь мне сможет кто-нибудь, кроме меня самой. Но что я могу сделать?
— Водки, пожалуйста, — попросила я.
Барменша вопрошающе подняла брови, собираясь задать вопрос, но я опередила ее:
— Нет-нет, только водка...
Я знала, как привести себя в чувство.