С неба женщина упала
Шрифт:
везде пруд пруди. Сейчас Полина весела, а он словно бы смущен... Может, у них здесь какие-то совсем другие проблемы, ко мне отношения не имеющие, и вспыхнувшая страсть Виталия им сильно мешает? И чтобы наконец получить хоть какое-то подтверждение моей правоты или ошибки, мне нужно взять свою сумочку и пойти в туалетную комнату... Тут я вдруг уловила, что Виталий настойчиво повторяет мое имя и, похоже, не первый раз.
— ...Аля!
Я сосредоточилась и превратилась во внимание. Выяснилось, что он уже давно мне что-то объясняет, но я, как всегда, все прослушала. Но и с середины речи я быстро вникла в общий смысл: любовь с первого взгляда, не отрицай, любимая, так тоже бывает; он сходит с ума, неужели я так жестока,
Подняв на Виталия глаза, ясно говорящие о том, что малозаметная сила моей любви объясняется только моей природной скромностью, я дала ему понять, что он, конечно, не прав, но столь мощный напор чувства вызывает во мне некоторое сомнение в его искренности. Объяснившись столь изящно, я ощутила чувство гордости за свой слог. По моим представлениям, сцена эта выглядела естественно и даже, я бы сказала, целомудренно, но Виталий все испортил, потому что вдруг притянул меня к себе и поцеловал, хотя никаких санкций на это не получал. Я растерялась. Невинный танец на виду у всей кампании — одно дело, а страстные поцелуи — совсем другое. Влепить ему пощечину или глаза закрыть? И не успела я сообразить, как бы все это закончить, как на выручку мне пришла Полина. Вылетев из-за стола этаким небольшим цунами, с грохотом опрокинув на пол свой стул, она остановилась около входа в зал, судорожно сжав кулаки и стиснув зубы. Музыка, к счастью, уже умолкла; с силой оттолкнув Виталия, я двинулась к нашему столику. Кузьма Григорьевич и Антуан вскочили и бросились к Полине, спрашивая, что случилось. Лишь Галина Денисовна не тронулась с места, загадочно улыбаясь своим мыслям и неторопливо помешивая соломинкой коктейль. Я, не поворачивая головы, молча прошла мимо Полины, проводившей меня полным ненависти взглядом.
— Что с тобой? — услышала я за спиной голос Виталия и поняла, что он обращается к ней. — Что-то случилось?
— Нет,— ответила ему Полина. Голос ее дрожал и срывался. — У меня немного разболелась голова. Я хочу уйти.
– Конечно, — бесстрастно ответил «братик», — иди. Тебе надо отдохнуть.
– Мы с Галиной Денисовной успешно делали вид, что совершенно не интересуемся, о чем они там говорят, но и у нее и у меня ушки были на макушке.
— Позвольте мне проводить вас! — услышала я. Это был Антуан. — Здесь ступенька, осторожнее!
Виталий и Кузьма Григорьевич вернулись за столик. Супруг Галины бросал на нас вопросительные взгляды, изображая, что ничего не понимает. Но и дураку было ясно, что ему просто хочется поговорить на интересную тему, а заговорить об этом первым он стесняется.
—Здесь прекрасная кухня, — подала я голос, обращаясь к Галине Денисовне. — Вы были абсолютно правы, назвав это место волшебным. Прекрасный вечер, думаю, нам стоит прийти сюда еще раз.
Она закивала в ответ:
— Кузя — специалист отыскивать такие места. Уж он-то в них толк знает!
Они с мужем переглянулись и засмеялись, словно Галина сказала что-то забавное.
— Да-да, — поддержал меня Виталий, — действительно прекрасный ресторан...
После выходки Полины глаза его погрустнели, он снова сник и разговор поддерживал с трудом.
— Прошу меня извинить, — сказала я вскоре. — Я на одну минутку.
Взяв сумочку, я проследовала в туалет, находящийся в самом дальнем углу ресторана. Подойдя к сияющей чистотой раковине, я на секунду замерла и посмотрела в зеркало. И здорово удивилась, потому как мой внешний вид никак не отражал, внутреннего состояния. Я облегченно вздохнула и только собралась раскрыть сумку, как дверь вдруг чуть слышно скрипнула и в помещение вплыла Галина Денисовна. Я едва не выругалась, потому что нервы были натянуты, словно струна, и на ее появление я никак не рассчитывала. Лезть в сумку при Галине я не решилась. Положив ее на край раковины, я принялась поправлять волосы.
— И я подумала, что надо бы и
Она мазнула пару раз по губам помадой и повернулась ко мне.
— Интересная женщина, эта Полина, правда? — Она ждала ответа, сложив на животике пухлые ухоженные ручки. — Если бы мне не сказали, что она ему сестра, в жизнь бы не поверила!
Я рассеянно покивала головой и подтвердила:
– Да...
— Странные у них отношения для брата с сестрой, вы не находите? Мне показалось, что это она так психанула, когда Виталий вас... кх-м... поцеловал. Вскочила, словно сумасшедшая, я даже испугалась, ей-богу!
В этом я ей поверила. Грохоту от Полины было много.
— Не стоило бы ей так себя вести, будь она поумней, вот что я вам скажу! Он человек взрослый... да уж, не мальчик, прямо скажем.
— Да, пожалуй, — вяло согласилась я, недоумевая, долго ли еще она собирается болтать.
— А вы ведь ему нравитесь! — торжественно объявила мне Галина Денисовна. — И очень. Поверьте, я знаю, что говорю!
Не могу сказать, чтобы я услышала что-то новенькое, но решила на всякий случай скромно потупиться. Продолжать эту тему мне совершенно не хотелось, поэтому я с большой печалью поведала ей, что замужем и посторонние мужчины меня особенно не интересуют.
Галина Денисовна удивленно переспросила:
— Замужем?
— Замужем, — я согласно кивнула головой.
— Как же ваш муж отпустил такую красавицу одну отдыхать? Что ж за дурак он, извините, у вас? — На лице нашей простушки было написано подлинное недоумение.
Мне стало смешно.
— Всем надо отдыхать. Муж не смог поехать, много работы.
— Что ж он у вас один, без присмотра остался?
Иногда я завидую людям, способным задавать вопросы,которые, возникни они у меня в голове, я посчитала бы нескромными.
— Нет, конечно. Мы живем вместе со свекровью. Сестра его часто заезжает, — потеплела я, с любовью представляя родные лица. — Так что с присмотром все в порядке.
— Э-э, милая, — протянула с чувством Галина Денисовна. — Со свекровью жить не сахар. Отдельную квартиру
надо. А так... Как две медведицы в берлоге, как ни старайся, а всё помешаешь! Я-то уж знаю!
— Мы пробовали отдельно, — почему-то вдруг честно призналась я. — Не получилось. Не может мама без сына. Мне за ним ухаживать некогда, а он так не привык. Вот и вернулись обратно.
— Ну, милочка, — загремела недовольно моя собеседница. —Так же нельзя! Гоните тогда его в шею! И все дела!
— Вы думаете? — робко переспросила я и, часто заморгав, посмотрела на Галину Денисовну.
— Конечно! — Ударила вдруг кулаком ни в чем не повинную раковину Галина Денисовна и прибавила: — Пойдем выпьем?
Я торопливо согласилась, лишь извинившись, что отлучусь ненадолго. Поскольку избавиться от Галины Денисовны у раковины не получилось, пришлось зайти в кабинку. Посчитав про себя до трех, я распахнула сумочку и заглянула внутрь. И хотя была к этому готова, все же закусила губу с досады. Заброшенная мной приманка сработала. Купив еще два дня назад в лавке крупной фасоли, я высыпала горсть в мешочек, служивший футляром для флакона духов, и положила в сумку. Если в мой номер заглянули именно из-за этого, то и в сумку мою непременно должен был кто-то сунуться. И вот мешочка нет. Пачка долларов, перетянутая резинкой, осталась, а мешочек — тю-тю. И я вовсе не дура. Они здесь ради меня. Я абсолютно права и все делаю верно. Только не торопись. Умница умницей, догадки догадками, а факты фактами. И эти факты у тебя. Вернее, их свистнули. Ах, Полина, ах, умница-разумница! Об этом знает вся улица... Нашла мешочек, закатила истерику... Отправилась домой! Хочется в него посмотреть? Жаль, что я не увижу твою рожу, когда ты в него заглянешь...