С неба женщина упала
Шрифт:
— Алевтина, вы еще здесь? — гаркнула вдруг под самой дверью Галина Денисовна.
Я торопливо дернула ручку слива.
— Иду-иду! — протянула овечьим голосом и распахнула дверь.
Остаток вечера мы провели на славу. Мы хохотали на пару с Галиной Денисовной, Кузьма Григорьевич сыпал анекдотами, даже Виталий расшевелился и проявлял признаки жизни. Мужчины наперебой заказывали напитки и десерты.
Как странно бы это ни выглядело, но, утвердившись в
своих подозрениях, я успокоилась, словно почувствовала под ногами твердую почву, и, как видите, повеселела. Выпив на брудершафт с Кузьмой Григорьевичем, я спела дуэтом с. Галиной Денисовной, у которой, кстати, оказался чудесный голос. Выбившись в конце концов из сил, остатки, нашей компании пришли к выводу, что можно уже и по домам. Не обманув ожиданий официанта, мы, по-приятельски попрощавшись с метрдотелем, цепочкой потянулись по каверзной лестнице наверх. Подъем прошел благополучно и без потерь.
— Темно! — констатировала Галина Денисовна, шагая
по улице весьма неуверенно и пытаясь на ходу задрать вверх голову.
Это едва не привело к печальным последствиям, но мы с Виталием самоотверженно бросились вперед и общими усилиями Галину Денисовну поймали.
— Ой, а какая я пьяная! — удивилась Галина Денисовна и долго еще хихикала, обрадованная этим открытием.
Наконец мы добрались до дверей отеля. Виталий всячески пытался удержать меня еще на пару минут, вероятно, ради приятельской беседы, но я, изображая страшную усталость, наотрез отказалась. Я боялась, что не смогу слишком долго правдоподобно изображать влюбленную дурочку, тем более что после обильных возлияний голова моя была не совсем ясной, а ведь что у трезвого на уме... Так что я решительно распрощалась с Виталием и отправилась в номер. Но, конечно, первым делом я постучалась к Антуану. В этот вечер я возлагала на него большие надежды и рассчитывала, что он меня не подведет. Однако Антуан не отозвался, я подергала ручку двери, досадуя, что не догадалась взглянуть на доску с ключами у портье. Подумав, я все же спустилась вниз, где и обнаружила, что ключ от его номера преспокойно висел на своем месте.
«Где же ты болтаешься?» — подумала я, поднимаясь к cебe.
Я умылась, переоделась в махровый халат, уселась в кресло смотреть телевизор.
* * *
Неожиданно громко хлопнуло окно. Я вздрогнула. Странно, окна я не открывала... Услышав позади себя шорох, я оглянулась и закричала от ужаса. В трех шагах от меня, широко расставив ноги, стоял человек в черной вязаной шапке и черной куртке. Уголки его губ были растянуты,
приоткрывая мелкие ровные зубы, но оскал этот мало походил на улыбку. Все мое тело свело от липкого, рвущего сознание страха. Человек вдруг протянул вперед кулак в блестящей черной кожаной перчатке:
— Ты это хотела спрятать?
Он разжал руку и захохотал так, что дрогнули стекла на окнах, а из кулака посыпались, звеня и сверкая, кровавые бриллианты. Не в силах оторвать от них глаз, я каким-то шестым чувством поняла, что черный человек сейчас схватит меня, поэтому рванулась что есть сил.
— Боже мой, что с вами, Алья? — услышала я в тот момент, когда со всего размаха ударилась грудью о стоящую у кровати тумбу.
Тяжело дыша, я открыла глаза и, сообразив, что это был всего лишь кошмарный сон, застонала.
— Что случилось? Вас избили? — Голос Антуана был полон ужаса, я, перепугавшись, что он поднимет на ноги весь отель, резво вскочила с пола.
— Все в порядке, что вы! — заторопилась я, судорожно хватаясь за его руки.
Я испытала огромную радость оттого, что это был всего лишь сон, и с умилением смотрела на перепуганного француза.
— Милый Антуан, — едва не прослезившись, бормотала я ему. — Если бы вы только могли представить, от какого кошмара меня спасли! Наверно, вы стучали в дверь, а мне снилось, что стучит оконная рама!
— Я так долго стучать, Алья! — Антуан принялся взволнованно размахивать руками, видно, решив, что одних слов здесь недостаточно. — Стучать, стучать, а вы не открывали! Но я слышал ваш голос! Вы что-то крикнули, я должен войти сам! А вы вдруг упали на пол!
Слушая его сбивчивые объяснения, я вдруг засмеялась. Антуан посмотрел на меня удивленно, а потом тоже засмеялся.:
– Хотя все было очень смешно! — заявил он, пожимая плечами. —Но... лучше вы меня так больше не пугать!
— Ладно— тут же согласилась я. — Не буду. Теперь расскажите,
где это вы столько времени пропадали и где наша нервная девочка.
— О, мадемуазель Полина? — встрепенулся Антуан. — У меня все из головы вон! Но все полный порядок!
— Отлично! — обрадовалась я. — Расскажите поподробнее.
— В ресторан, я пригласить на танец... э-э... мадемуазель. — Тон француза красноречиво говорил о том, что подобный маневр был совершен им только во имя общего дела. — Мне нужно уходить из ресторан!
– Ах, вот в чем дело! — воскликнула я, поддразнивая его.
— Да, да, именно так! — поспешно подтвердил Антуан и продолжил: — Но, когда Полина убегала, я решил уходить с ней!
Я согласно покивала, признавая его сообразительность.
— Она ошень сильно нервничала. Ошень. Я попытался с ней говорить, успокоить... но не мог! И она ничего не хотеть объяснять. Говорила, хочет лечь, что у нее очень болеть голова.
Тут Антуан наклонился ко мне и, следя за моей реакцией, прошептал:
— Алья, мадемуазель Полина — наркоманка...
— Ой! — только и смогла выдавить из себя я.
— Да-да! — торопливо подтвердил Антуан, кивая. — Я тоже был ошень удивленный, но знаю, что говорю!
— А как же вы догадались? — поинтересовалась я.
— Я увидел! — воскликнул он, взмахнув руками. — Она... как это сказать... нюхает белый порошок!
— Кокаин?
— Да, кокаин, — подтвердил Антуан. —’ Она сделала это при мне, я даже не успел уйти!
— Ну и дела! — протянула я, размышляя. — Это вполне может объяснять такое поведение. Хотя может и не объяснять...
Я прошлась по номеру, бесцельно передвигая предметы с места на место. Антуан сидел сгорбившись. Было видно, что эти новости удручают добросердечного француза.
— Вы не рассказали о...
— Да, конечно, — поспешно сказал Антуан, — мне было очень неприятно... Но я помнил свой главный цель, Алья, не беспокойтесь!
Он покопался в карманах и извлек оттуда два билета на самолет.
— Вот, пожалуйста, после один день, шесть утра! — Он протянул мне билеты, а у меня отвисла челюсть и на некоторое время пропал голос.
— Два? — выдавила наконец я из себя, взяла билеты в руки и снова спросила: — Два?
— Ну да, два, — Антуан пожал плечами, словно удивляясь моей бестолковости. — Вам больше надо?