С неба женщина упала
Шрифт:
— Я покину вас на некоторое время, — слезая с табурета, объявила я. — Проведаю месье Антуана...
— А что с ним? — бесцеремонно перебил меня Кузя. — Что-то случилось?
— О-о! — протянула я. — Полина и Виталий расскажут вам о бедном месье Антуане! Во сколько и где мы встретимся?
Тут же возник гвалт, создаваемый преимущественно нашими новыми знакомцами. Выяснение этого важного вопроса заняло некоторое время, я терпеливо ждала, переминаясь с ноги на ногу.
— В десять! — загрохотала наконец Галина Денисовна. — А встретимся у фонтанчика.
— Прекрасно! — сказала я. — В десять у фонтанчика!
Открыв дверь своей комнаты, я в первую секунду растерялась. Кровать моя была пуста, аккуратно заправлена, и никаких признаков присутствия в ней пострадавшего француза не наблюдалось.
«Боже мой, пропал! — испугалась я. — Похитили!»
Немудрено, что после подслушанного разговора в голову лезла всякая чушь. Я заглянула в ванную. Пусто. Тут меня оседило. Ну, конечно же, наш скромный месье Антуан не смог находиться в кровати женщины, не имея в ней самой женщины. Наверняка это задевало бы мужское самолюбие француза. Я вышла в коридор и подошла к его двери.
— Антон! — окликнула я, одновременно постучавшись. — Вы здесь?
— Здесь, здесь! — раздался радостный голос-— Входите!
— Что это вы перебрались? — подтрунила я над ним. —
Неужели моя кровать была такой неудобной?
— Алья! — укоризненно покачав головой, шутливо ответил Антуан. — Это не совсем ловко... Вдруг я понимать в вашей кровати! Не все могут правильно понимать...
Я удивленно вскинулась:
— Подождите, подождите, мой дорогой! Что вы имеете в виду? Кто может это неправильно понять?
Антуан заюлил, объясняя, что ничего в виду он не имел, но выкручиваться я ему не дала:
— Ведь вы говорите о Виталии?
Он покивал, демонстрируя смущение.
— Но что именно вы хотели сказать. — Я внимательно вглядывалась в лицо Антуану. — Пожалуйста, мне это очень важно знать...
— Не верю, что вы не понимаете, что я говорю. Я не слепой, я вижу, как он на вас смотреть... Алья, вы действительно ничего не замечать? Но я мужчина, я чувствую его ревность... да, да, Алья, ревность. Большую ревность... Верьте мне, это настоящее чувство. Конечно, ваше дело, реагировать... — Он засмеялся и перешел на французский. — Не знаю, как это по-русски. Вряд ли в Москве он оставит вас в покое. Сильное чувство. Да, да, сильное чувство.
«То-то и оно, — я до боли закусила губу. — Именно в Москве...»
— А его сестра... — Антуан сделал паузу. — Странные отношения...
Я насторожилась, но он умолк.
— Антон, — решилась я наконец, — я нахожусь сейчас в очень сложной ситуации... Возможно, даже, как вы говорили, несколько... опасной...
Антуан с готовностью уставился на меня, приподняв удивленно брови. Вид у него был смешной, словно у лопоухого щенка.
— Вы уж простите меня, ради бога, за испорченный отдых, — начала я издалека, виновато поглядывая на замершего француза. — Меньше всего мне бы хотелось причинять вам неудобства...
Мне пришлось сурово замахать руками на встрепенувшегося Антуана. Он явно решил в порыве благородства доказывать, что ничего подобного и в помине не было. Но ведь что было, то было, я все прекрасно понимала.
— Не обижайтесь на меня, Антон, но я и сейчас не могу рассказать вам всей правды и объяснить что-нибудь внятно. Я только прошу вас мне поверить и... помочь.
С трудом подобрав слова для объяснения, я перевела дух. Антуан не пошевелился, не сказал ни слова. Его внимательные и серьезные глаза явно предлагали мне продолжить начатое.
— В общем-то вся эта поездка произошла не случайно. У меня была крайняя необходимость покинуть Москву... Но, похоже, что из всех вариантов развития событий произошел самый... нежелательный...
Лицо моего слушателя к тому времени вытянулось и стало сосредоточенным до неузнаваемости. Я немного растерялась, стараясь определить, какое же впечатление на самом деле производят мои слова на Антуана, не слишком ли я его запугала.
— Если предполагать самое худшее... — Я сделала паузу, прежде чем сжечь за собой все мосты. В этот момент Антуан ободряюще покивал мне, и я решилась. — Думаю, что, вернувшись домой в среду, я попаду в очень большую неприятность.
Я замолчала, раздумывая, что же могу еще рассказать.
— Алья, мадам Елена знает... ваши проблемы?
— Да. И она сделала все возможное, чтобы мне помочь. Вы должны знать, месье Антуан, что я рассказываю все это вам, потому что Лена считает вас человеком надежным и порядочным. Мне самой вы тоже кажетесь таким. Но я очень прошу: если все это вам не подходит, скажите мне об этом сейчас. Я не обижусь. Просто мне необходимо что-то предпринять, чтобы обезопасить себя.
Сделав слабую попытку улыбнуться, я развела руками. Антуан, склонив набок голову, внимательно и довольно долго разглядывал меня, словно диковинную птицу. Я же, выговорившись, пододвинула к себе стул и села, только сейчас заметив, что у меня трясутся руки. Очень хотелось курить. За все дни пребывания здесь я впервые вспомнила о сигаретах. Антуан не курил, а я не позаботилась купить пачку про запас. Поэтому сейчас оставалось только вздыхать и припоминать схожие ситуации из моей жизни. Я рассмеялась. И Антуан вдруг тоже усмехнулся и покачал головой:
— Алья! Вы необычная женщина!
А то я сама не знаю!
— Что надо сделать, чтобы избегать неприятных последствий? — бодро спросил Антуан. — У вас есть идея?
«Ура!» — закричала я про себя. Не то чтобы я особенно сомневалась в Антуане, но все-таки.
— Вероятно, придется совершить невозможное, — уверенно выдала я. — Я должна улететь в Москву завтра вечером. Или послезавтра утром. Но об этом никто не должен знать. Только вы, я и стюардесса.
– Э-э... — протянул Антуан, — никто?
Он вопросительно поднял брови.
— Никто, — подтвердила я, кивнув.
—Значит ли это, что...
— Да. Они ничего не должны знать, Антуан.
Он недоверчиво смотрел на меня, ожидая объяснений. Но я промолчала, и Антуан забормотал себе под нос:
— Неужели я так ошибаться? Нет, я не мог ошибаться... О-ля-ля! — Дальше пошел сплошной французский, и понять рассуждения не представлялось возможным.
Я встала и подошла к окну. Отодвинув тяжелую атласную портьеру, выглянула на улицу. Уже темнело, вдоль аккуратных дорожек зажглись разноцветные фонарики, на фонтанах и в бассейнах включилась подсветка. Багровый закат раскрасил недвижное море в самые неожиданные цвета, заставив его засиять чистым золотом. Я прижалась лбом к стеклу, и разноцветные фонарики вдруг засверкали звездочками, преломившись в непрошеных слезах... И улица вновь превращалась в волшебную загадочную страну, в которой никогда не происходит ничего плохого.