С неба женщина упала
Шрифт:
«Интересно, почему такое сильное чувство обиды? Ты же с первой минуты знала, что это сплошное вранье. Знала, что ему нужно, чему ж удивляться?»
— Антон! — вдруг опомнившись, воскликнула я. — Без двух минут десять! Я вам совсем забыла сообщить, что мы в компании наших новых и старых друзей отправляемся в какой-то совершенно чудесный ресторан! Выше голову, Антуан!
Антуан, в свете последних новостей ничего подобного не ожидавший, издал звук, который, будь он произнесен русским, я назвала бы кряканьем.
— Но... Алья... — он запнулся, — нужно ли это? И потом, мой глаз...
— У вас чудесный глаз, Антуан! — пропела я. — К тому же весь курорт знает вашу печальную историю. Так что прятать ваш фингал совершенно ни к чему. Да нам и прятаться нельзя, это будет выглядеть подозрительно.
Пришлось Антуану со мной согласиться. Я отправилась переодеваться, почти обретя душевное равновесие и обычное спокойствие. Пока переодевалась, с чувством исполнила «Ночь светла. Над рекой...». В дверь осторожно постучали.
— Войдите! — крикнула я, застегивая ремешок босоножки.
Дверь открылась, я подняла голову и увидела перед собой Виталия. Похоже, в первое мгновение я не сумела справиться с лицом. Но, быстро взяв себя в руки, улыбнулась:
— Виталий?
— Прекрасный голос. Как у райской птицы...
Райская птица, пожалуй, более напоминала павлина из
мультфильма о бароне Мюнхгаузене, но я поверила.
— Я вдруг подумал, может быть, вы забыли, о чем мы договаривались... — Он несколько суетливо взмахнул рукой и словно опомнился. — Как дела у месье Антуана? Полина очень беспокоится...
— Это она тебя послала? — насмешливо спросила я.
— Нет. — Он улыбнулся, проглотив колкость. — Алевтина, нам необходимо поговорить...
— Но у нас нет времени. — Я поднялась и быстро вышла в коридор, Виталий послушно вышел вслед за мной. — Не люблю, кода меня ждут... Мы можем идти. Антон, вы готовы?
Я не успела поднять руку, чтобы постучать в дверь его номера, как она открылась и появился Антуан, умопомрачительно элегантный, если не считать синяка под глазом. Увидев Виталия, он широко заулыбался, пожал протянутую руку и, смеясь, ответил на вопрос о самочувствии. У меня отлегло от сердца. Я опасалась, что Антуан может как-то себя выдать,но он оказался таким блестящим актером, что оставалось только позавидовать.
Встретившись в условленном месте с остальными членами нашей небольшой компании, мы потратили минут десять, слушая пререкания Галины Денисовны и Кузьмы Григорьевича по поводу того, как лучше добраться до заветного ресторана. Настроенная подобными серьезными сборами на долгую дорогу, вероятно, по пересеченной местности, я была страшно удивлена, когда через пять минут Галина Денисовна остановилась и, с гордостью показывая на небольшую неприметную вывеску, объявила:
— Вот мы и пришли!
С улицы ресторан совсем не производил впечатления райского места. Я скорее назвала бы его кабаком. Массивные деревянные двери, обитые толстыми полосами железа, потемнели от времени и, вероятно, от рук посетителей. С трудом оттянув на себя одну створку, Кузьма Григорьевич приглашающе махнул нам рукой. Вниз вела крутая каменная лестница. Освещение на ней было, прямо скажем, так себе, так что спуск был сопряжен с определенным риском.
— Ой! — боязливо пискнула Полина. — Подвалы Мюллера!
— Ну, — громыхнула за моей спиной Галина Денисовна. — Чего все встали-то? Вот ведь молодежь пошла! Спуститься здесь — не фокус, фокус — подняться, когда напьешься!
Она, решительно отодвинув всех плечом, начала спускаться. Мы дружно рассмеялись и потянулись следом за ней, судорожно пытаясь уцепиться за стены. Преодолев спуск, мы очутились в большом полутемном зале.
Наши новые знакомые были абсолютно правы: ресторан был замечательным. Низкие, словно в старинном замке, своды, мебель под стать входной двери — массивные потемневшие деревянные стулья, столы с замысловатыми витыми ножками, бордовые бархатные портьеры, тяжелые, оплывшие воском медные подсвечники. Стены украшали рыцарские доспехи. При более тщательном осмотре мы обнаружили еще два небольших уютных зала.
— Ах, — пролепетала наша фея, — мы словно в волшебном замке!
Кузьма Григорьевич довольно прогрохотал:
— Ну! А мы что говорили!
Акустика в ресторане была потрясающая. И немногочисленные посетители испуганно уставились на нас.
— Тихо! — цыкнула на него супруга. — Что ты как труба иерихонская! Гляди, вон человек чуть не подавился!
Это уж Галина приврала, но Кузьма Григорьевич присмирел, правда, ненадолго. Мэтр, решивший, что мы и вправду можем перепугать всех клиентов, любезно предложил нам места в одном из малых залов, на что мы с удовольствием согласились. Окон там, конечно, не было, зато был большой аквариум.
—-Угадайте, — таинственно склонившись к середине стола и сделав круглые глаза, спросила Галина Денисовна, — какая здесь кухня?
Все принялись наперебой гадать.
Занимались гаданием до того самого момента, пока официант не принес меню.
— Испанский! — удовлетворённо произнес Виталий, заглянув внутрь. — То-то у меня здесь все мысли об инквизиции!
— На горячее — испанский сапог! — засмеялась я.
Галина Денисовна с мужем сияли как именинники. Им
очень польстило, что всем здесь так нравится.
— Да, но вот как же заказывать? — Полина сморщила носик. — Меню-то на испанском!
Однако процедура выбора блюд прошла необычайно весело и шумно. Тыча пальцем в каждую строчку, мы добивались от официанта подробнейшего описания блюда, которое тот представлял с большим энтузиазмом, помогая себе и руками, и глазами, и губами. Но самое смешное заключалось в том, что минут через двадцать после захватывающего описания каждого блюда на международном языке жестов официант перевернул последнюю страницу, где мы увидели меню, напечатанное на русском. От нашего хохота тряслись старинные стены этого заведения, а официант выглядел донельзя довольным, ясно сознавая, что хорошие чаевые он сегодня заработал.