С ними по-хорошему нельзя

Кено Раймон

Наконец ее платье опустилось; она подняла очень красное и очень мокрое от слез лицо; Кэллехер и Диллон торжествующе переглянулись и в этот момент почувствовали, как острие штыка упирается им в спину. Они подняли руки вверх.

LXVI

Капитан Картрайт в сопровождении

своих лейтенантов сошел на землю. Рискуя запылить ботинки, они проникли в руины почтового отделения на набережной Эден. Матросы уже сложили в углу, выравнивая по росту, все трупы. Два оставшихся в живых мятежника стояли у стены с поднятыми вверх руками.

Картрайт заметил Герти; та бросилась к нему в объятья.

– Дарлинг, дарлинг, - шептала она.

– Моя дорогая, моя дорогая, - отвечал он.

Его немного удивило лишь то, что при подобных обстоятельствах на ней было подвенечное платье. Но, обладая не меньшим, чем его матросы, чувством такта, капитан промолчал.

– Извините меня, - сказал он ей, - я должен выполнить еще кое-какие обязательства. Этих двух мятежников мы будем судить. И разумеется, как мятежников вооруженных, мы приговорим их к смертной казни, не правда ли, господа?

Тэдди Маунткэттен и второй помощник несколько секунд подумали и кивнули головой.

– Дорогая, простите, что задаю вам этот вопрос, но эти мятежники, ведь они были... как бы это сказать... корректны по отношению к вам, не правда ли?

Герти посмотрела на Диллона, на Кэллехера, затем на трупы.

– Нет, - сказала она.

Картрайт побледнел. Кэллехер и Диллон даже не вздрогнули.

– Нет, - сказала Герти.
– Они хотели приподнять мое красивое белое платье, чтобы посмотреть на мои лодыжки.

– Мерзавцы, - прорычал Картрайт.
– Вот каковы эти республиканцы, подлецы и сладострастники.

– Простите их, дарлинг, - промяукала Герти.
– Простите их.

– Это невозможно, моя дорогая. Впрочем, они и так уже приговорены к смертной казни, и мы расстреляем их на месте, как того требует закон.

Он подошел к ним.

– Вы слышали? Военный трибунал под моим председательством приговорил вас к смертной казни, вы будете расстреляны на месте. Помолитесь напоследок. Матросы, приготовьтесь.

Матросы выстроились в шеренгу.

– Я хочу добавить: вопреки тому, что вы думаете, вы не заслуживаете достойного упоминания в том разделе мировой истории, который посвящен героям. Вы обесчестили себя подлым поступком, который моя невеста, несмотря на вполне объяснимую стыдливость, была вынуждена описать. Как вам не стыдно! Приподнять платье девушке, чтобы посмотреть на ее лодыжки! Похотливые проходимцы, вы умрете как собаки, неприкаянными и с запятнанной совестью.

Кэллехер и Диллон даже не вздрогнули. Герти, выглядывая из-за спины Картрайта, показывала им язык.

– Что вы можете на это ответить?
– спросил у них Картрайт.

– С ними по-хорошему нельзя, - ответил Кэллехер.

– Это уж точно, - вздохнул Диллон.

Несколько секунд спустя прошитые свинцом повстанцы были мертвы.