С новой строки

на главную

Жанры

Поделиться:
Шрифт:

Ольга Семенова

С НОВОЙ СТРОКИ

Отец...

Каким он был?

Очень разным.

Добрым и жестким. Ранимым и сильным. Наивным и мудрым. Логичным и безрассудным. Дисциплинированным и хаотичным. И часто, как бы оправдываясь за разноликость свою, цитировал: "Я разный, я натруженный и праздный, я целе- и нецелесообразный".

Когда ему бывало не так смешливо-весело-уверенно, как он всегда стремился показать, он писал стихи (привожу их здесь) или, выставив вперед ладони и смешно выпятив нижнюю губу, печально спрашивал: "Ну почему, почему меня никто не любит?!" Была у него такая игра.

Всю жизнь он много работал, ездил,

встречался с людьми, и почти всегда держал сестру и меня возле себя, - он был прекрасным отцом.

О наиболее ярких минутах, проведенных с ним, я и сделала несколько зарисовок.

Вот они...

НАЧАЛО

Хемингуэй, кумир отца, решил стать писателем, вернувшись с греко-турецкой войны - боль должна была трансформироваться в литературу.

Отец, хотя и посвятил в одиннадцать лет своему папе - Семену Ляндресу - оду о лесе (Деревья, устремленные в небо, как мачты, шумят и печально так шепчутся с ветром о наступающей ночи, о лес!), в детстве мечтал о карьере дирижера -закрывшись в комнате, самозабвенно дирижировал, став взрослым, считал музыку наравне с живописью совершеннейшим из искусств - никаких языковых барьеров или зависимости от переводчика.

Тяга к литературе у отца появилась после освобождения его отца Семена из тюрьмы. При нас он никогда о том времени не вспоминал. Написал автобиографические рассказы, но говорить не любил. Поэтому вскоре после смерти отца я попросила рассказать о тех днях его друга со студенческих лет Евгения Примакова.

Говорил Евгений Максимович не спеша, и улыбка у него была добрая и грустная.

"Я очень любил Юлиана, и мы дружили и в институтское время (учились вместе в Институте востоковедения) и после. Он был цельной натурой, это сразу чувствовалось, а в те трагические для него дни особенно. Юлиан состоял тогда вместе со мной в лекторской группе МГК комсомола, и я, будучи руководителем нашей секции, дал ему отличную характеристику (кстати, это не в заслугу мне будет сказано, просто он был отличный лектор). Характеристика не спасла, его исключили из комсомола и института, потому что он продолжал добиваться освобождения отца. Его запугивали: "Перестаньте лить грязь на КГБ", его ничто не могло остановить.

Он мне потом рассказывал, как он был во Владимирской тюрьме - там он встретился с отцом, и как потом сняли начальника этой тюрьмы, за то, что он организовал эту встречу.

Юлиан мог добиваться всего и добивался, он был как маленький бульдозер, шел и шел, потому что обожал отца, шел просто потому, что увидел: самый близкий ему человек находится в беде, и не мог отступить - в этом его глубокая порядочность, целостность натуры. И никто не мог его с этого пути свалить, он был готов на самопожертвование, на самосожжение, на что угодно, лишь бы только освободить отца.

Я помню, мы шли с ним по улице Горького, мимо Центрального телеграфа; темно, уже ночь. Я тогда был "пламенеющим" сталинистом (смеется), а он ругал Сталина по-страшному. Был 1952 год, но он мог это позволить со мной, потому что знал: я - его друг.

И потом он мне сказал: "Знаешь, я хочу тебе подарить книгу" (у меня до сих пор есть эта маленькая книжечка, стихи Иосифа Уткина). На титульном листе он написал: "В день выхода отца из тюрьмы".

А когда вышел отец, Юлиан сразу же позвонил мне, я тут же пришел и оказался одним из первых, кто увидел Семена...

Узнать его было почти невозможно: из сильного, молодого еще мужчины (пятидесяти не исполнилось при аресте) он превратился в старика с отбитыми на допросах почками и печенью, весом сорок восемь килограммов - не человек, мощи, хоть на руках носи..."

Вот после этого отец и начал писать.

Первые командировки от "Огонька" были в Среднюю Азию, Таджикистан. Первые яркие репортажи об отлове архаров, о чабанах.

Вскоре выпустил первую книжку - переводы афганских сказок. Было это в пятьдесят пятом году. Отцу исполнилось двадцать четыре. Прочитав ее много позднее, я пришла в восторг:

– Какие дивные у афганцев сказки, еще интереснее, чем русские!

– Да?
– растерялся отец.
– Значит, я перестарался.

– Хочешь сказать, что...

– Кузьма, - отрезал отец, - любой переводчик имеет право на творческий поиск и на авторизацию, при условии, что это не вредит оригиналу. Переводчик так же, как и писатель, не должен страшиться раскрепощенности. Позиция ясна?

Тогда же он взял творческий псевдоним - Семенов - то есть сын Семена. Пробиваться отцу было трудно: нещадно сокращали. Спасало чувство юмора. Однажды отец со смехом рассказал мне, как сделал материал страниц на пятьдесят, с историческими справками, философскими отступлениями; затаив дыхание, ждал публикации. Дождался! Напечатали одиннадцать строк.

– И ты мог продолжать после этого работать?
– изумилась я.

– Как видишь, - усмехнулся отец, - только жахал материал уже не на пятьдесят страниц, а на сто двадцать, знай наших!

НА ПАХРЕ

В 1963 году отец купил дом в поселке "Советский писатель" на Пахре. Среди вековых елей стояли строгого европейского стиля дома с черепичными крышами. Днем лес оглушал стук печатных машинок, а по вечерам по аллеям гуляли Твардовский, Симонов, Розов, Ромм, Каплер, Трифонов, Кармен. Сад был запущен, дом, из-за лезущих в окна веток елей, - сумрачен и сыр. Но отец радовался и сразу же обошел соседей - пригласил на шашлык.

Маме сообщил об этом за полчаса до прихода гостей.

Та ахнула: "У нас же нет ни кусочка мяса!" - "Да? Ничего, зато есть колбаса", - нашелся отец. И долго мама не могла забыть позора, который она пережила, когда Шейнин, Орест Верейский, Симонов, Розов и Кармен, сидя на корточках перед костром и, растерянно переглядываясь, жарили кусочки любительской колбасы, наколотые отцом на веточки.

Неуважение к людям?

Нет. Перед этими писателями отец преклонялся, просто таково было его отношение к быту, этикету, крахмальным салфеткам, начищенному серебру, хрустальным фужерам - не нужно ему было это - и все тут! И он даже представить не мог, что кому-то это могло понадобиться.

Его любимой едой была гречневая каша, любимой одеждой - джинсы и кеды. А застолье он считал удавшимся не когда стол ломился от яств, а когда интересны были собеседники и красивы тосты.

Отец обладал удивительным даром быть интересным. Он знал массу комичных новелл, исторических анекдотов, стихов. Причем "программа" эта, благодаря постоянному чтению, путешествиям и новым знакомствам, постоянно пополнялась.

Память у него была фотографической. Умение слушать - редким. Чувство юмора удивительным, а раскованности его мог позавидовать профессиональный актер. И точно так же, как он держал стол, управлялся с залом во время творческих вечеров. Причем к выступлениям никогда заранее не готовился никаких планов или чтения по бумажке - все экспромтом. Квартирка в Москве в то время была маленькая, с двумя детьми не попечатаешь, поэтому отец почти все время проводил на даче.

Популярные книги

Вечный. Книга II

Рокотов Алексей
2. Вечный
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга II

Полководец поневоле

Распопов Дмитрий Викторович
3. Фараон
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Полководец поневоле

Начальник милиции

Дамиров Рафаэль
1. Начальник милиции
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Начальник милиции

Попаданка в академии драконов 2

Свадьбина Любовь
2. Попаданка в академии драконов
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.95
рейтинг книги
Попаданка в академии драконов 2

Случайная дочь миллионера

Смоленская Тая
2. Дети Чемпионов
Любовные романы:
современные любовные романы
7.17
рейтинг книги
Случайная дочь миллионера

Кодекс Охотника. Книга XII

Винокуров Юрий
12. Кодекс Охотника
Фантастика:
боевая фантастика
городское фэнтези
аниме
7.50
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XII

Гром над Тверью

Машуков Тимур
1. Гром над миром
Фантастика:
боевая фантастика
5.89
рейтинг книги
Гром над Тверью

Сотник

Ланцов Михаил Алексеевич
4. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Сотник

Ненаглядная жена его светлости

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.23
рейтинг книги
Ненаглядная жена его светлости

На границе империй. Том 7. Часть 2

INDIGO
8. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
6.13
рейтинг книги
На границе империй. Том 7. Часть 2

LIVE-RPG. Эволюция 2

Кронос Александр
2. Эволюция. Live-RPG
Фантастика:
социально-философская фантастика
героическая фантастика
киберпанк
7.29
рейтинг книги
LIVE-RPG. Эволюция 2

Под маской моего мужа

Рам Янка
Любовные романы:
современные любовные романы
5.67
рейтинг книги
Под маской моего мужа

Я еще не князь. Книга XIV

Дрейк Сириус
14. Дорогой барон!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я еще не князь. Книга XIV

Его огонь горит для меня. Том 2

Муратова Ульяна
2. Мир Карастели
Фантастика:
юмористическая фантастика
5.40
рейтинг книги
Его огонь горит для меня. Том 2