С Новым Годом!

Янышева Ольга

«Альку выставил на всеобщее посмешище, а теперь решил за мою сестру взяться, сучоныш!? А Пашка!? Знает, ведь, какой у него «друг» и такое у меня спрашивает!? Если Софи будет с ними, когда я окажусь на месте…»

Договаривать даже мысленно не хотелось. Это противоречило данному Смородиновой слову.

— Миш… — впереди замаячили друзья Водянова, и Алина вцепилась мне в руку, испуганно зашептав. — Миш, а может, ну, его, а? Уверена, после каникул никто и не вспомнит…

— Не трясись. Надо поступать так, как задумала

изначально, а страх? Страх гони прочь! В любом деле. В любом вопросе. Только при таком раскладе человек отличается от животных с их инстинктами. Поняла?

— Поняла… но я…

— Всё. Цыц! Я до сих пор от ширмы твоей отойти не могу. И от того, что за ней происходило тоже! Молчи. Я сам с Пашкой поговорю. Окей?

— Только не…

— Оба-на!

Мы подошли слишком близко к компании ребят, чтобы и дальше оставаться незаметными.

— Серж! Это твоя? Последняя?

— Витя, заткнись, — нахмурился Павел, выступая вперёд.

Ребят было четверо. Они стояли возле новенькой «Bugatti», в которой сидел Молотов. Парень смотрел на нас рассеянным взглядом, будто сфокусировать зрение не мог.

«Пьяный, что ли?»

Я обещал не устраивать показательную казнь, но, увидев парня, которому «понравилась» моя сестра пьяным, желание кое-кому хорошенько намылить шею резко возросло.

«Да ещё и «твоя последняя» выбесила!»

— Миша… чего это ты со Смородиновой гуляешь?

— Нравится мне, я и гуляю.

— О! Какой шотландец борзый… — снова подал голос один из друзей Паши.

Брат огрызнулся:

— Я же сказал — завалитесь. Сам разберусь!

— Да уж… сам ты разбираешься не очень хорошо… брат, — язвительно заключил я, с отвращением взглянув на родственника.

— Что ты…

Притянув Алинку к себе, беспардонно залез в задний карман её джинс.

Девушка задрожала от нашей близости, а парни заулюлюкали, присвистнув. Придурки даже не представляли, что сейчас начнётся… в конце концов, я обещал только Молотова и его дружков не трогать… Пашка же…

«Пашка — мой брат, а кто, как ни старший родственник, должен учить несмышлёнышей? И пусть разница в возрасте между нами полгода — этого, я считаю, достаточно!» — протянув парню долбанную справку, волком посмотрел на Молотова.

Лицо Сергея приобрело разумность. Видимо, у кретина проснулось серое вещество… если оно есть.

— Это что за х…?
– «полюбопытствовал» брат, резко разворачиваясь в своему другу. — Ты меня наеб…ть решил? Тачку мою съе…

— Уши закрой, — приказал Алине, которая до сих пор стояла в моих объятьях.

— Я привыкла, — тихо шепнула девушка, доставая губами мне до подбородка. Алина будто не замечала, что практически целует меня, пытаясь дотянуться до уха. Напряжение удивительным образом растаяло. — У нас в школе такую речь на каждом углу услышать можно.

— Я за то не привык. Эй! Алё! — прервал ругань и громкое выяснение отношений, обращая внимание на себя. Задвинув Искорку себе за спину, резко дёрнул Павла обратно. — Ты всё понял?

— Да, бро! Спасибо! Серж, козёл! Вернёшь тачку обсо…

Я снова пресёк попытку Водянова «наладить» отношения с дружком, разворачивая кузена к себе.

— По-моему, не понял.

Пашка нахмурился, немного наклонился в сторону, ловя настороженный взгляд Алины.

— Ааа… понял! Смородинова, извини. Я разрулю вопрос с той фигнёй… Всем скажу.

— Да ты — дебил, как я посмотрю, — не выдержал, наконец.

Снял перчатки, и парни сразу напряглись.

Естественно! Мой отец — чемпион мира по боям без правил — Сибирский Орёл… и не имеет значения, что я ничем подобным не занимался — боям без правил имеется в виду. Мой стиль борьбы имеет свои правила. Дзюдо — это нечто иное, да и нравится мне больше, но, несмотря на всё это, я воспользовался обычным хуком справа.

Пашка ушуршал в сугроб, а его дружки попятились назад.

— Миш, ты обещал! Не надо! — пискнула Алина.

— Не нервничай. Брат — это святое. Я не отношения с ним выяснял, а просто урок один преподал. Это другое.

Девушка нервно сжала руки.

— Вообще не пойму, из-за чего такие возмущения!? — лениво протянул Сергей, захлопнув дверь «Bugatti». — Ну, погонял немного на машине товарища… теперь отдаю. А спор… Да эти девки сами на меня вешались. Одна Ангелина чего стоила! — За спиной мажора, как тут любят называть сынков богатеньких родителей, остановился внедорожник.

Появление зрителей не смогло отвлечь хвастуна.

Да и я тоже завёлся. В крови бушевал адреналин, и я уже согласен был с ним «поделиться», впервые готовый к нарушению своего слова.

— И вообще число семь — это твой брат придумал!

— За то и огрёб. Неужели не понимаешь, что говоришь не просто о числе?! Да ты же девушкам жизнь испортил! Первый сексуальный опыт! Думаешь, они его таким представляли!? Животное, блин! Пари на семь девственниц! Ты — моральный урод! Вломить бы тебе…

— Такой крутой? Да знаешь, что мой папа…

— Ах, ты — сукин сын!

Молотов резко развернулся, испуганно побледнев:

— ПАПА!?

Дальше началось шоу.

Из внедорожника вышел здоровый мужчина. Он оказался отцом Молотова, которым тот только что попытался меня запугать.

И что я понял? Этот Молотов — МУЖИК!

Как он гонял своего сына! Сколько тумаков отвесил, да подзатыльников!? Угрожал выяснить имена девушек и самолично посадить своего кретина за решётку, если хотя бы одна их них об изнасиловании заикнётся.

Сергей пытался оправдываться, бегая от отца вокруг нечестно выигранной машины, уверял, что ни одну не заставлял, но толку от этого никакого не было. Батя кретина только темп погони ускорял, пинками погнав сынулю домой под девизом «вперёд и выше!»