С Новым Годом!
Шрифт:
«Ку-ку, блин, совсем».
— Ангелина, даже не познакомившись с одним человеком, который помог мне справиться со всеми неурядицами, я бы не пришла к тебе. Признаюсь честно, я отослала тебе поздравление с Новым годом только из-за теории «Хорошего Нового года».
— Что за теория?
— Не важно, — мотнула головой, улыбнувшись. — Эта теория не работает по всей видимости… и слава Богу.
Прозвенел звонок.
Я оставила подругу позади и спокойно вошла в класс.
Никаких проверок домашнего задания сегодня не было. Учительница без умолку говорила в единственном лице, знакомя нас с новым материалом, и я была ей благодарна, быстро записывая необходимые термины в тетрадь.
Когда пошли таблицы и чертежи, точнее зарисовки схем программирования, вообще хорошо себя почувствовала. С такой динамикой никакие посторонние мысли в голову пробиться не могли.
Дышать стало легко и свободно.
«Надеюсь, история будет такой же загруженной…» — подняв глаза, посмотрела в окно.
Внутри всё оборвалось.
На секунду мне показалось, что я вижу по улице идущего Мишу.
Проморгавшись, потеряла парня из виду.
«Трындец! Неужели он мне теперь везде мерещиться будет?»
— Домашнее задание! Народ, повнимательнее, — обратилась к десятиклассникам Ирина Геннадьевна, пялясь в мою сторону. — Ворон за окном не считаем. Записывайте. Страница…
Телефон громко пиликнул. Я даже подскочила от испуга и радости одновременно.
— Смородинова. Что за безобразие? Договорились же, звук выключать на гаджетах! Вы уже в конец оборзели…
«Блин-блин-блин! Это он! Это точно он! Мне сообщение написал!» — я на попе заёрзала, едва дождавшись, когда информатичка отвернётся.
«Я придумал! Сейчас расскажу…» — гласило письмо в приложении.
«Что придумал?! Ну! Рассказывай! — Сообщений больше не было. — И всё!? Блин! И карандашик даже не отображается! Не пойму: он пишет или нет?»
Прозвенел звонок.
Закинув учебник и тетрадь в сумку, взгляд оторвать от дисплея не могла.
«Ну? Где?»
— Ох! — выдохнул кто-то восторженно, открывая двери кабинета.
— Переходова?! Чего зависла? Не собирай мне тут пробку. Что там… вау!
Понять, «что там», и почему все в шоке, у меня получилось не сразу.
Я отвлеклась от телефона и вышла почти последней. Но когда это сделала, так же изумлённо открыла рот, как и мои одноклассницы с Ириной Геннадьевной.
Удивлялись не только они.
Вся школа «встала», заморожено глядя себе под ноги.
Весь пол был устлан лепестками роз. Красными, розовыми, белыми… их было так много, что предположить страшно, сколько это «удовольствие» стоило ненормальному романтику.
«Это ж у кого такой парень чудной?» — улыбка возникла на губах непроизвольно.
Подняв глаза, смутилась.
Все смотрели на меня.
— Что?
— Алинка… это ты, — утвердительно прошептала восхищённым шёпотом моя одноклассница Маша.
— Что?
Десятки рук указали мне в сторону.
На стенах коридора висели мои портреты.
«Не сошла с ума! Не померещилось! Он!» — Я чуть не задохнулась от счастья, которое, казалось, разорвало меня изнутри, вырываясь на свободу и не оставляя после себя ни капельки печали или тоски.
Сорвавшись с места, побежала, куда настойчиво указывали стрелочки, оставленные под подписью любимого художника.
Один поворот, второй, лестница на второй этаж, невозможно длинный коридор… поворот…
Я застыла на месте, резко останавливаясь.
Миша сидел на подоконнике и внимательно смотрел только в мою сторону, не обращая внимания на шепотки девушек и парней.
Кто-то что-то говорил, шутил, а мы будто оглохли.
Орлов не двигался.
Сердце стучало бешено.
Сделала один шаг, второй… мне стало страшно.
«Может, я брежу? Разве такое может быть в школе? Нас бы уже давно учителя отчитали, а они молчат… мама, вон, так и вовсе плачет… — мельком глянула на чуть ли не весь штат педагогов, проследовавших, как и ученики, по стрелочкам моего шотландца. Преподаватели стояли молча и улыбались. — Чудесааааа…»
Приблизившись к колонне, с облегчением прислонилась к ней. У меня сильно дрожали колени.
— Привет… — протянула тихо. Миша только кивнул. — Я тебя вижу, — прошептала, оправдывая своё присутствие возле кабинета истории. — Ты здесь. Не в Шотландии.
— Да, — чёрная чёлка упала парню на лоб.
«Чёрная?»
— Что с твоими волосами?
— Вернул свой настоящий цвет, — Орлов провёл рукой по тёмным прядям, и, наконец, усмехнулся родной улыбкой. — У нас с Олей и Софкой хоть и не такие пари, как тут… в вашей школе, но выполнять их условия тоже весело. Я тебе потом расскажу. Там всё банально… на морепродуктах замешано.
«Что? Морепродуктах… Да разве ж это сейчас важно? Болтун, блин!»
— Ты почему не уехал? — выпалила громче, чем надо, останавливая любимую тараторку. — А как же школа? Университет? Твоя мечта?!
Хотелось бросится в объятия Миши, но он продолжал сидеть на подоконнике, а у меня не было сил сделать ещё хотя бы шаг.
— Знаешь, когда я уже пристегнулся, понял, что без альбома возвращаться мне нельзя.
— Что?
— И карандаши… Ты вообще знаешь, сколько стоит один набор? Надеюсь их… Ой, да ладно! — Орлов спрыгнул, быстро оказываясь рядом. — Шучу я! У тебя такое лицо было… чудачка! Люблю я тебя! Ты — моя мечта! Единственная и неповторимая! Как же я могу тебя оставить?!
Мне кажется, так я не плакала даже тогда, когда поняла, что проспала уход парня!
Вжавшись в свитер Орлова, рыдала в голос, наплевав на огромную толпу школьников и учителей.
«Кстати! Учителя…»
— Нас накажут, — всхлипнула, размазывая слёзы по щекам.
— Не накажут, муза моя. Я у директора сначала разрешение вымолил. Она у вас — что надо… только собрать мне всё это поможешь… Уборщица оказалась пострашнее директрисы. — Я потянулась к губам Миши, но он осторожно отстранился, целуя меня в щёку и тихо шепча: — Тю-тю-тю. Не подбивай меня на разврат в стенах храма знаний. Мне тут ещё одиннадцатый класс заканчивать.