С первого взгляда
Шрифт:
— Веришь или нет, но мир не вращается исключительно вокруг нас. Просто сегодня третий понедельник месяца.
— И что?
— В этот день собирается городской совет. А потом все играют в бинго.
Джереми хлопнул глазами.
— В бинго?
Лекси кивнула.
— А как еще заманить человека на собрание?
— Ну да. — Джереми задумался. Не стоит высказывать осуждение. Здесь другой мир, вот и все. Какая разница, если никто из твоих знакомых в жизни не играл в бинго?
Заметив выражение его лица, Лекси улыбнулась:
— И не удивляйся. Видишь, сколько машин? Пока не придумали играть в бинго после собрания, никого
— Дай-ка подумать: это устроил мэр Геркин?
Она засмеялась.
— А кто же еще?
Мэр Геркин сидел у дальней стены, за двумя сдвинутыми столами. Напротив него расположились двое. Джереми вспомнил, что это члены городского света — худощавый адвокат и тучный врач. С краю, скрестив руки на груди, восседал хмурый Джед. Джереми еще не доводилось видеть таких великанов. Лицо Джеда было почти полностью скрыто бородой, а на голове красовалась спутанная шапка волос, которая почему-то навела Джереми на мысль о мамонтах. Облик Джеда соответствовал его нраву — этот тип был не только владельцем «Гринлиф коттеджес» (единственной городской гостиницы), но и местным таксидермистом. Джереми неделю ночевал в номере «Гринлиф коттеджес», окруженный чучелами самых разнообразных животных, какие только встречаются в этой части света.
Все остальные теснились вокруг столов, разложив перед собой билеты, и лихорадочно ставили крестики, по мере того как Геркин называл в микрофон номера. Табачный дым висел, как туман, хотя под потолком работали вентиляторы. Большинство собравшихся были в комбинезонах, клетчатых рубашках и бейсболках; Джереми решил, что они отоварились в одном и том же магазине — из серии «любой товар за десять центов». Джереми, с ног до головы одетый в черное (по примеру большинства ньюйоркцев), внезапно понял, как чувствовал себя Джонни Кэш [1] , когда пел кантри на деревенской ярмарке.
1
Джонни Кэш (1932–2003) — известный американский певец, исполнитель песен в стиле кантри, благодаря своему стилю в одежде заслуживший прозвище «Человек в черном». — Здесь и далее примеч. пер.
Шум стоял такой, что Джереми с трудом различал голос мэра:
— Б-11… Н-26…
С каждым названным номером рев толпы становился все громче. Те, кому не удалось занять место за столом, клали билеты на подоконники. По кругу передавали целые корзины жареных кукурузных хлебцев, как будто горожанам, отчаянно рвущимся к победе, для успокоения нервов непременно требовались углеводы. Лекси и Джереми протиснулись сквозь толпу и заметили Дорис, которая водружала на поднос несколько таких корзинок. Рейчел, местная официантка и любительница пококетничать, пыталась взмахами разогнать сигаретный дым. В отличие от Нью-Йорка в Бун-Крике не воспрещено курение в общественных местах — проще говоря, как можно играть в бинго и при этом не курить?!
— Кажется, я слышу свадебные колокола, — раздался голос мэра. Внезапно шум прекратился. Слышно было только гудение вентиляторов. Все присутствующие обернулись к Лекси и Джереми. Тот в жизни не видел столько курильщиков сразу. Потом он очнулся, вспомнил, как нужно себя вести, кивнул и помахал рукой. Ему ответили тем же.
— С дороги, дайте пройти! — крикнула
— Черт возьми, — сказала Дорис с отчетливым акцентом уроженки Юга. — А я думала, вы приедете позднее.
Лекси с улыбкой кивнула в сторону Джереми.
— Скажи спасибо этому безумцу. Лимит скорости для него — правило со множеством исключений.
— Молодец, Джереми. — Дорис подмигнула. — Нам о многом нужно поговорить. Я хочу знать, как вы провели время в Нью-Йорке. Хочу знать все. А где же кольцо, о котором ты говорила, Лекси?
Все взгляды устремились на кольцо, когда Лекси вытянула руку. Послышались восхищенные вздохи. Люди начали придвигаться ближе, чтобы разглядеть как следует; Джереми чувствовал, что ему буквально дышат в затылок.
— Классное колечко, — сказал кто-то позади него.
— Ну-ка подыми руку повыше, Лекс, — добавил другой.
— Похоже на те циркониевые штуки, какие я видела по телевизору, — заметила женщина.
Лекси и Дорис как будто впервые почувствовали, что стали центром внимания.
— Ну-ну… концерт окончен, друзья, — объявила Дорис. — Дайте мне побеседовать с внучкой наедине. Нам есть о чем поговорить. Посторонитесь-ка.
Со вздохами разочарования люди попытались отступить, но места не было. Большая часть гостей лишь переминалась с ноги на ногу.
— Пойдем ко мне, — наконец предаожила Дорис.
Она взяла Лекси за руку и повела в глубь дома; Джереми старался не отставать. Они вошли в «кабинет» Дорис, расположенный сразу за кухней, и та засыпала внучку вопросами со скоростью пулеметной очереди. Лекси рассказала ей про статую Свободы, Таймс-сквер и, конечно, Эмпайр-стейт-билдинг. Чем быстрее обе тараторили, тем ощутимее становился южный акцент; хотя Джереми пытался не упускать нить беседы, он понимал далеко не все, о чем шла речь. Он разобрал, что Лекси в восторге от его семьи, но слегка обиделся, когда она сказала: «Все было примерно так, как в фильме „Все любят Рэймонда“, только увеличенное в десять раз, — куча родственников, и каждый из них по-своему сумасшедший».
— Думаю, это было забавно, — отозвалась Дорис. — Ну-ка дай я получше рассмотрю кольцо.
Лекси снова вытянула руку, сияя, как девчонка. Дорис взглянула на Джереми.
— Сам выбирал?
Тот пожал плечами:
— Ну, мне посоветовали…
— Очень красивое.
В этот момент заглянула Рейчел:
— Привет, Лекс. Привет, Джереми. Простите, что вмешиваюсь, но хлебцы закончились. Может, я начну печь следующую партию?
— Конечно. Подожди… сначала иди сюда и посмотри на кольцо.
Женщины во всем мире обожают рассматривать кольца — едва ли не больше, чем произносить слово «невеста».
Рейчел приблизилась. Темноволосая и стройная, как тростник, она была неизменно привлекательна, хотя и выглядела более усталой, чем обычно. В старшей школе Лекси и Рейчел были лучшими подругами и до сих пор близко общались — в таком маленьком городе иначе просто невозможно, — но все-таки заметно разошлись с тех пор, как Лекси поступила в колледж и уехала. Рейчел принялась изучать кольцо.