С праздником! Валентинов день (сборник)
Шрифт:
– Не могу, у неё «Барбоскины».
– И давно?
– Не-а, только вторая серия. Мамуль, у нас всё прекрасно! Мы с Нютой сидим, бабуля на завтра готовит. Папе большой привет.
И короткие гудки. Вот что это такое?! Бьёшься за них, воспитываешь, а они с матерью даже нормально не могут поговорить. Конечно, в семнадцать родители уже не особенно и нужны – лишь бы деньги давали, а заодно не лезли лишний раз с расспросами. Хотя и двухлетняя вон тоже в отсутствие мамы с папой отлично устроилась – мультик за мультиком, не захотела даже по телефону поговорить. Как обычно, куда могли – опоздали, что могли – потеряли,
Засовываю телефон подальше, на дно сумки, и отправляюсь искать какую-нибудь еду.
За считаные минуты стемнело, из всех переулков и тупиков полезли местные бездомные и пьяные туристы. Скрываюсь в дверях первого попавшегося магазина. Конечно, именно сюда мне и надо было попасть… По стенам развешаны и расставлены предметы, названий которых я, если бы даже и знала, не рискнула публично произнести. Сколько же всего придумали люди для остроты ощущений и, может быть, даже замены отношений! Начинаю перебирать коробочки с удивительными предметами гардероба и незаметно для себя втягиваюсь в это занятие. Честное слово, вместо того чтобы ссориться, лучше бы сразу заглянули сюда вместе с мужем, купили что-нибудь эдакое и пошли примерять в отель. Ох ты, ничего себе! Почти пятьдесят евро за капроновую сетку с эротическими цветочками на самых интересных местах? Обойдёмся. Я за эти деньги лучше комбинезон на весну Нюте куплю, она из прежнего уже выросла. Оборачиваюсь на прощание. Мужчины и женщины деловито перебирают упаковки. У дальней стены седовласый сотрудник – один в один наш капитан Пим – сосредоточенно консультирует девушку, которая покупает неизвестного назначения замысловатый девайс.
Чувствую, что ещё чуть-чуть – и у меня случится голодный обморок, а потому перебегаю из секс-шопа в соседнее кафе. Сосиски так сосиски, с пивом так с пивом. Столов мало, народу много, через две минуты ко мне подсаживаются две весёлые соотечественницы – то ли из Казани, то ли из Рязани, я не расслышала из-за гула – обе лет на двадцать старше меня. Дамы веселятся, хохочут, обсуждают развлечения, которые наметили в Амстердаме, и не дают спуску бывшим мужьям. Я на эту тему помалкиваю. Но слово за слово, бокал за бокалом – и мы уже шатаемся вместе по Валлену, заглядывая в каждую витрину. Не знаю, как мои спутницы, а я от этих «фонарей» ожидала гораздо большего. Ну, хоть какой-нибудь красоты, что ли.
– Вот не хотела бы я так работать, – заявляет Елизавета, – ужасные условия труда. Кафельная коробочка, как в туалете, – и стой там всю ночь почти голышом.
– Что делать, – вздыхает Светлана, – у них небось дети, мужья. Их надо кормить.
– Да это бы ладно. У нас все бабы так живут. Но нельзя же так себя не любить! Где маркетинг? Где творческий подход?
– Согласна, – подхватывает её подруга, – никакого креатива. Можно ведь как-то оформить рабочее место. Роль себе придумать, униформу сшить.
– Вот-вот! Прикрыть целлюлит хотя бы.
И мы как бешеные хохочем. Знать бы ещё, над чем.
Ближе к полуночи нас с разгульной толпой студентов забрасывает в дурно пахнущий кофешоп. «Приехать в Амстердам и не попробовать это – деньги на ветер!» – убеждает всезнающая Лиза, а мы со Светой почему-то киваем в такт её словам как болванчики. Дамы скручивают и закуривают какую-то гадость, дым стоит коромыслом. Мне приносят кофе и подозрительный кекс, очень похожий на неопрятный маффин. Только откусив от него, вспоминаю, как читала, что такое space cake. Но уже, видимо, поздно. Ума хватает не доедать…
– Где ты была?! Я чуть с ума не сошёл!
Какое счастье, что я всё-таки нашла наш отель. Пусть и под утро.
– Везде. – Я устало вздыхаю, в голове всё ещё клубится противный дым. – В Валлене, потом в кофешопе.
– Как ты могла?! У нас дети! О них ты подумала? А если бы что-то с тобой случилось? Почему выключила телефон?
– Сам же велел. – Я ласково улыбаюсь.
– Да я просто хотел, чтобы ты отдохнула! Расслабилась! Вот и всё.
– Знаю, не объясняй. Я как раз расслабилась, – хихикаю, – а ты где был?
– По периметру весь город обегал. Тебя искал!
– И что, даже не воспользовался положением одинокого мужчины в Амстердаме?
– Куда там!
– А как же чудесные красотки в витринах?
– Ну, вот что ты городишь!
– И правильно, нечего женатому человеку…
Я хотела договорить фразу, но слишком устала, а потому на её середине просто закрыла глаза.
– Свет очей моих. – Рома крепко обнял блудную жену. – С тобой ни одна не сравнится!
Сразу стало уютно, тепло. А потом я потеряла пол под ногами. Он покачнулся, переместился куда-то вверх, и вещи начали сползать с меня сами собой – сначала пальто, потом шерстяное платье, потом один за другим чулки…
В город мы больше не выходили. Весь день проспали в объятиях друг друга, и это оказалось лучшим, что можно было придумать на День святого Валентина. Поздно вечером нехотя и с трудом вылезли из-под одеяла, подхватили неразобранный чемодан и побрели на вокзал.
– Всё-таки я неправильная женщина.
– Это ещё почему? – Муж любовно обнял меня за плечи. – Очень даже правильная. Мне лично всё понравилось!
– Да я не об этом, – улыбаюсь, но в то же время ничего не могу поделать с проклятым чувством вины. – Нормальная мать должна всегда быть рядом с детьми.
– Кто тебе такую глупость сказал?
– Все говорят! «Как это вы с мужем поехали? А дети?»
– Не обращай внимания. Просто завидуют.
– Ну, не знаю.
– Зато знаю я! Девчонки вырастут, замуж выйдут, у них начнётся своя жизнь. А мы с тобой останемся. Нам надо будет как-то и дальше вместе, а потом так исхитриться, чтобы умереть в один день.
Я невольно смеюсь:
– Подожди! Об этом ещё слишком рано.
– Почему? Пара десятков лет – и пожалуйста.
– Я бы не торопилась. И потом, как же мальчик?
– Не понял…
– Ну, ты сам вчера говорил – «был бы пацан».
– Так, продолжай…
– Я ещё ого-го – по твоим недавним свидетельствам. И в отличие от тебя пока не на пятом десятке. Воспитывать, правда, никого не умею.
– Не говори ерунды! Ты замечательная мать.
– Тогда тем более. Давай возьмём и родим.
– Ты шутишь?
– Нет. Я серьёзно.
Мы уже никуда не шли. Стояли друг напротив друга как вкопанные посреди улицы Дамрак и держались за руки.
– Варенька! Свет очей моих…