С риском для сердца
Шрифт:
Теперь она сама мечтала добиться успеха, привлечь внимание упрямого аргентинца, даже если для этого придется скакать на лошади. Софии безумно хотелось, чтобы надменность в его глазах сменилась восхищением.
В коробке она нашла штаны серого цвета, сверху широкие, а снизу зауженные. И уж конечно не модные. Там же лежали черные ботинки и шляпа с закругленными полями, защищающими лицо от солнца.
— Мне нужно немного времени, чтобы принять душ и намазаться солнцезащитным кремом, — предупредила она Томаса.
— Не спешите. Я еще не оседлал лошадей.
Софии снова стало жутко интересно, что же Томас скрывает от нее. Он умело менял тему разговора, но она во что бы то ни стало хотела разузнать, что заставило его бросить все и приехать в глухомань. Одинокий гаучо, который надеется только на себя… Вдруг внимание Софии привлекла фотография на стене. Снимок запечатлел счастливо улыбающуюся девушку, сидевшую на лошади. Кто это? Может, Мария?
София чувствовала себя глупо в пастушеской одежде. «Для довершения образа не хватает лишь пончо и ослика», — усмехнулась она.
Томас уже ждал ее с лошадьми. София как будто увидела его впервые. Он был прекрасен! На нем тоже был костюм гаучо, шляпа и бандана, повязанная на шее. Он выглядел очень романтично, в то время как она чувствовала себя по-идиотски. София сделала глубокий вдох и направилась к нему. Она сможет сделать это. Только нужно успокоиться.
— Хорошо выглядите, — заметил Томас.
Похоже, его ледяное сердце начинало потихоньку оттаивать.
— Я чувствую себя глупо, — призналась она.
— Не стоит. Вы оделись правильно и оцените это, когда окажетесь под палящим солнцем. — Он улыбнулся. — Завтра, если будет время, мы заедем в Сан-Антонио-де-Ареко, и вы сможете купить подходящую одежду. Не думаю, что ваши эксклюзивные наряды тут пригодятся.
Конечно, София не смогла бы разгуливать всю неделю в туалетах от «Шанель» или «Прада». Да и, честно говоря, она мечтала об обычных джинсах.
— Вы готовы?
Девушка сглотнула. Она не умеет даже толком сидеть в седле. София подошла к лошади, стараясь сохранять спокойствие. Ей показалось, что эта лошадка ниже, чем те, на которых ей доводилось кататься. Это ее немного успокоило. Однако при виде седла она снова перепугалась.
— Что-то не так, София?
— Седло какое-то странное.
— Да, это специальное седло для пастухов. Вам будет удобно.
Девушка решительно вставила ногу в стремя и со второй попытки забралась на лошадь. Томас опять оказался прав — седло было фантастически удобным. Он с легкостью запрыгнул на лошадь и улыбнулся Софии.
— Управляйте лошадью с помощью повода, — проинструктировал ее Томас. — Вы ведь знаете, как это делать?
София чуть не прикусила губу. Все это было для нее практически впервые, но она решила, что справится. После истории с пауком она не имеет права на слабость. Необходимо преодолеть страх. Каким-то образом София разобралась, как управлять лошадью, и последовала за Томасом по направлению к обширной равнине, которая окружала ранчо. Первое время они ехали неспешно. На пастбище припекало солнышко и дул легкий ветерок. Затем Томас пришпорил лошадь, и она перешла на легкий галоп. Кобыла Софии без колебаний сделала то же самое. Лошадь чуть было не выбросила девушку из седла, но в конце концов ей все-таки удалось сохранить равновесие. Она чувствовала себя не очень комфортно, однако главное для нее было — не ударить в грязь лицом. А все остальное пустяки. Томас попридержал свою лошадь. София старалась сохранять спокойствие и делать вид, будто она каждый день ездит верхом. Она завидовала Томасу — ведь ему легко дается любое дело. Он спокойно держал поводья, она же вцепилась в них. У него была королевская осанка. Он выглядел как бог.
София предалась мечтам о молчаливом ковбое. Когда же она спустилась с небес на землю, то нахмурилась. Девушка осознала, что ее жизнь в Оттаве разительно отличается от той, какую она хотела бы вести. Слишком долго она позволяла всем манипулировать ею. А какова она на самом деле? Возможно, эта неделя даст ей шанс разобраться в себе.
— О чем вы думаете? — спросил Томас и указал рукой на просторные равнины.
Повсюду мирно паслись животные. Слева мелькнуло такси, Скользившее по дороге словно серебряная змея.
Здесь все было пропитано ковбойским духом. Правда, не было ковбойских шляп и шпор, но, когда София смотрела на Томаса и видела его светящиеся глаза, она ощущала именно эту атмосферу.
— Это просто потрясающе! — воскликнула девушка, любуясь животными. Сейчас она была готова ехать быстрее. — Тут так просторно и свободно! Меня даже слегка пугает эта дикая природа.
Томас поднял бровь:
— Вы меня удивляете, София. Я был уверен, что город вам ближе, чем деревня.
— Вы многого обо мне не знаете, Томас, — сказала она, довольная завязавшимся разговором. Все-таки ей удалось прервать молчание. — Здесь можно быть кем угодно, ведь так? Абсолютная свобода.
Он отвел взгляд:
— Что верно, то верно. Такой простор впечатляет. Я не думал, что многое упускаю, пока Мигель не привез меня сюда. Все это… так близко моей душе. — Томас оглянулся и с вызовом посмотрел на нее. — Наверное, из-за того, что я давно живу на ранчо, я уже перестал замечать все это. Здорово снова видеть красоту здешних мест — благодаря вам.
— Тогда почему вы не выглядите счастливым?
Сначала Софии показалось, что Томас хочет что-то сказать, но потом на лице его дрогнул мускул, и он промолчал.
— Мигель — это сын Карлоса и Марии? — не унималась София.
— Да. Мы подружились в университете. Странная дружба у нас получилась — я из города, а он из деревни, — засмеялся Томас, однако девушка уловила нотку грусти в его голосе.
— Вы были несчастны?
— Карлос и Мария пригласили меня сюда. Они были убеждены, что Мигелю живется лучше, чем мне. Несмотря на бедность, они всегда утверждали, что очень счастливы.
— Разве в вашей семье все было по-другому?
Он усмехнулся:
— Нет.
София почувствовала себя немного увереннее:
— После развода с отцом моя мать помешалась на деньгах и стремилась заполучить их любым способом. Она пыталась заработать даже на моем замужестве. Энтони работал адвокатом, потом выбился в политики, и был очень богат. Именно о таком зяте она мечтала. — Впрочем, мать хотела для дочери того, чего у нее самой никогда не было. Стоит ли обижаться на нее? — Мама лишь хотела, чтобы я была успешна и счастлива. Когда мы объявили о помолвке, она была на седьмом небе.