С риском для сердца
Шрифт:
Никаких машин, клаксонов, пробок. Никто не толкается. Нет ни магазинов, ни ресторанов. Удивительное ощущение.
— Вы давно живете на ранчо? — спросила София.
— Три года.
— И все это время вы работаете у Родригесов? — Она наклонилась, стряхивая лишнюю краску с кисти, а сама тем временем покосилась на Томаса.
— Да.
М-да… Этот разговор не складывается, как и все остальные.
— Тут очень красиво и просторно. А воздух-то какой чистый! — София все же пыталась наладить контакт.
— Я рад, что вам тут хоть немного нравится, — ответил он.
София продолжала покрывать краской стену. Что сказал бы Энтони, если бы увидел сейчас свою идеальную невесту? Она улыбнулась. Работа казалась Софии легкой и приятной.
— Скажите, пожалуйста, утренний завтрак Марии помогают готовить девушки?
— Конечно, но не обязательно девушки. Здесь все помогают друг другу чем смогут. До пожара один мужчина каждое утро в течение целой недели пек кукурузный хлеб. Он просто таял во рту даже без добавления масла. Это был рецепт его бабушки. А его жена, наоборот, совсем не умела готовить. Зато она прекрасно ухаживала за скотом.
София хихикнула. Наконец-то ей удалось хоть немного разговорить Томаса.
«Надо запомнить, что он охотно говорит о кукурузном хлебе», — решила она. Томас бросил на нее испепеляющий взгляд, в котором София уловила что-то язвительное.
— А что умеете делать вы? — поинтересовался он.
Вопрос застал девушку врасплох. Она растерялась:
— Я не знаю.
— Не знаете?!
Ее гордость была ущемлена. Она работала помощницей Энтони, и это получалось у нее отлично.
— Я прекрасно справляюсь с работой секретаря — отвечаю на звонки и сообщения. Могу набирать семьдесят пять слов в минуту.
Софию охватило чувство обиды. Как посмел Энтони пользоваться ею в своих интересах, пренебрегая ее чувствами?!
— Со мной не стыдно появиться в обществе. Я всегда превосходно выгляжу и говорю то, что от меня требуют, — выпалила София. Она понимала, что это звучит глупо. — Как видите, я Мало что умею.
— Все хорошо на своем месте, — заметил Томас, и ей стало намного легче. — Но эти навыки не требуются на ранчо.
— Я начинаю это понимать, — ответила она.
— Неужели вы сдаетесь? — мягко поинтересовался он.
Она взяла кисть и начала красить оконную раму:
— Вы только этого и ждете. Может быть, пришло время научиться чему-то новому. У меня получается?
Это замечательно — простить обиды и начать жизнь с чистого листа. Вернувшись в Оттаву, она обязательно продолжит начатое. С работы она уже уволилась и теперь будет заниматься тем, что ей действительно нравится. Девушка нахмурилась и опустила кисть. Она вспомнила многочисленные светские приемы, рукопожатия и воздушные поцелуи. Все это не что иное, как фальшивка. В этой толпе любой человек был готов подставить другого в своих интересах. Затем София вспомнила, какие платья она носила. Они позволяли ей чувствовать себя женщиной, востребованной и нужной.
Но они обошлись ей слишком дорого. Вероятно, Энтони был не единственным человеком, который ей врал. Может быть, она врала сама себе, пытаясь заполнить пустоту в душе призрачной мишурой и блестками? Наверное, она похожа на свою мать. Годами мама таскала Софию по всяким мероприятиям. Когда все изменилось? Когда статус стал для нее так важен?
София прикусила губу и опустила кисть в банку.
Глава 3
София настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как крупная капля стекает по стене сарая.
— Посмотрите, что вы делаете, — сказал Томас. — Вы же не хотите потом все переделывать?
Софию раздражало, что он постоянно контролирует ее. Она схватила кисть и со всей силы ударила ею о сарай. Томас промолчал.
Девушка красила нижнюю часть стены, когда заметила в траве какое-то движение. Она так резко отскочила назад, что опрокинула банку с краской.
Томас, подбежав к ней, увидел, что она уставилась на траву, трясется и кричит:
— Убейте его! Убейте его немедленно, Томас!
Увидев причину истерики, он нахмурился:
— Это же обычный маленький паучок.
— Маленький?! — София была поражена.
Она попятилась. Все, что было больше чем десятицентовая монета, не могло называться маленьким, особенно если речь шла о пауках.
— И это, по-вашему, маленький паук? — переспросила она.
— Он вас не укусит. Но даже если и так, это не смертельно.
Услышав, что паук не опасен, София чуть-чуть успокоилась.
Она не выносила пауков. Ей был отвратителен сам их вид.
Томас подтолкнул возмутителя спокойствия кистью. Паучок сразу же исчез. Томас поднял банку с краской. На траве блестело белое пятно. Он очень огорчился и, больше не обращая внимания на пауков, принялся исправлять все, что натворила София.
Она чувствовала себя полной дурой.
— Извините, — прошептала София. — Я очень боюсь пауков. Был один случай… — Она хотела объяснить ему, в чем дело, но не смогла. Это было слишком личное воспоминание.
— Вы можете работать с другой стороны сарая. Я закончу здесь, — сказал Томас.
«Это выше моих сил — красить сарай и одновременно следить за пауками», — подумала София. Конечно, такое поведение легко расценить как каприз избалованной принцессы, но она ничего не могла с собой поделать. Девушка вспомнила, как паук полз по ее ноге, и ей стало не по себе. Больше всего на свете она ненавидела пауков и темноту.
— Вы можете сначала проверить, нет ли там пауков? — робко попросила она.
Пусть он думает что хочет, но она никогда не откроет ему свою тайну. Несколько часов, проведенные на чердаке, оставили неизгладимый след в ее душе. Там тоже было много пауков, правда они были сравнительно меньше.