С/С том 2. Вопрос времени. Как крошится печенье. Кейд
Шрифт:
— Чудесно. Я буду счастлив сотрудничать с вами, мистер Вейдман.
Вейдман нетерпеливо взмахнул пухлой рукой.
— Оставим всех этих «мистеров»… зови меня Эйб, Крис.
Петтерсон довольно улыбнулся.
— Буду рад.
Когда была подана осетрина и они приступили к еде, выпив по рюмке водки, Вейдман продолжил разговор:
— Строго между нами, Крис, старая леди, между прочим, не забыла вас в своем завещании. Сам понимаешь, я не могу распространяться о деталях, но она очень щедра в отношении вас.
На лице Петтерсона не дрогнул ни один
— Спасибо, что вы сказали мне об этом, Эйб. Я и не догадывался. Она всегда была очень мила со мной, но…
— Давай пока не будем об этом. — Вейдман зачерпнул ложкой соус и выдавил на осетрину лимон. — >| сказал вам это лишь постольку, чтобы это не явилось для вас неожиданностью.
«Время», — подумал Петтерсон. Он немного помолчал, словно пребывая в нерешительности, а потом начал:
— Я тоже кое о чем хочу рассказать тебе. И это тоже сугубо между нами. Так что никому ни слова.
Вейдман удивленно глянул на собеседника.
— Что именно?
— Это может стоить мне работы, если я скажу, Эйб… надеюсь на твое слово.
Вейдман машинально кивнул головой.
— Разумеется.
Поколебавшись для виду, Петтерсон сказал, понизив голос:
— Три дня назад старая леди попросила меня принести ей завещание. Она созналась, что хочет сделать кое-какие изменения, о которых вы ничего не должны знать.
Вейдман настолько был шокирован, что даже забыл об осетрине, нанизанной на вилку.
— Вы хотите сказать, она обратилась к другому адвокату?
— Да.
— Бог мой! К кому же?
— Она не сказала этого мне.
Кровь бросилась в лицо Вейдмана, невооруженным глазом было видно, насколько он рассердился.
— Во имя Господа! Как она могла так поступить! Неужели у нее крыша поехала от возраста! Ведь я же вел ее дела с того времени, как скончался ее муж.
— Минутку, Эйб, — мягко сказал Петтерсон. — Когда она сказала мне об этом, я намекнул, что вы будете очень обижены. Я настаивал, что она совершает ошибку, и даже немного поспорил с ней, так что ей пришлось объяснить причину такого поступка… Я думаю, вы тоже должны знать причину, хотя тем самым я нарушаю обещание. Она хочет сделать для вас приятный сюрприз: упомянуть вас в завещании.
Вейдман отложил вилку. Его гнев испарился, и он растерянно уставился на Петтерсона.
— Она так сказала?
— Именно. Я немножко надавил на нее. Ведь действительно, с ее стороны нечестно было воспользоваться услугами другого адвоката.
Вейдман кивнул.
— Понимаю, Крис. Итак, она решила что-то оставить мне?
— Поскольку мы работаем вместе, Эйб, то я вам скажу, что именно. Она решила оставить вам три картины Пикассо.
Вейдман изумленно уставился на Петтерсона, его глаза распахнулись пошире. Он редко кому завидовал, но когда появлялся у миссис Морели-Джонсон, всегда любовался этими полотнами, висевшими в гостиной. Вейдман считал себя знатоком живописи, и у него была неплохая коллекция картин дома, но картин Пикассо, естественно, у него никогда не было.
— Ты серьезно?..
— Во всяком случае, так
— Что за вопрос! — Вейдман не мог скрыть радостного возбуждения и с восторгом смотрел на Петтерсона. — Чудесная новость!
— Она сказала мне и кое-что еще, — продолжал Петтерсон, чувствуя, что ступил на тонкий лед. — Она изменила мнение относительно племянника Джеральда Хэммета и оставила ему довольно солидную сумму денег, правда не назвала конкретной суммы.
Но эта новость совершенно не заинтересовала Вейдмана, он думал о Пикассо.
— Это ее право.
— Согласен.
— Пожелаем ему счастья. — Вейдман похлопал Петтерсона по руке. — Похоже, мы все будем в выигрыше. — Он поманил пальцем официанта. — Это событие следует отметить. Под птицу мы закажем лучший кларет, который только имеется в этом заведении. — И он заказал вино урожая 1929 года, бутылка которого стоила чуть больше ста долларов.
Наблюдая за ним, Петгерсон понял, что Вейдман не доставит им никаких осложнений, если речь пойдет о том, чтобы подтвердить законность завещания.
Глава 6
Когда поздно ночью в номере Бромхида зазвонил телефон, он как раз смотрел телевизор. Сердце его тревожно екнуло, так как он знал, что это мог быть только Солли Маркс.
— Джек?
— Я.
— Я буду в отеле «Франклин» в шесть вечера завтра, — коротко сказал адвокат и повесил трубку.
Бромхид задумчиво положил трубку и, поднявшись, выключил телевизор. Некоторое время он стоял размышляя. Этот звонок мог означать две вещи. Прошло уже три недели и четыре дня с тех пор, как Джеральд был удален со сцены, и с ним могло что-нибудь случиться, или же Маркс хотел больше денег.
Внезапно, впервые за все время, Бромхид забеспокоился. Давление Маркса его угнетало. Операция была запланирована на длительный срок, но он уже понимал, что обстоятельства вынудят его форсировать события, даже если придется и пойти на определенный риск.
Некоторое время он раздумывал, не проконсультироваться ли по этому поводу с Шейлой, но в конце концов решил, что это его проблема. Кроме того, он нс хотел говорить ей правду о том, где находится Джеральд. Он решил поговорить с ней после того, как встретится с Марксом.
На следующий вечер он встретился с Марксом в баре отеля «Франклин». Маркс сидел за столиком, маленькими глотками пил виски и курил сигару. Бромхид присел напротив него. В баре было почти пусто, и Бромхид тоже заказал себе виски.
— Итак? Какие-нибудь неприятности? — спросил Бромхид.
— Ваш приятель начинает проявлять характер.
Бромхид отпил виски.
— Но я же плачу вам десять тысяч, чтобы вы держали его в узде.
— Все правильно, но прошло уже двадцать девять дней. Это очень долгий срок, и ваш приятель встал всем уже поперек горла. Хэнк очень устал. Два дня назад Джеральду удалось удрать, и Хэнк снял его прямо с подножки автобуса. Он хотел вернуться сюда.