С/С том 30. Я сам обманываться рад. Стук стук, кто там? Лягушачий король
Шрифт:
Джонни снял пиджак, распустил галстук, освободился от своего пистолета восемьдесят восьмого калибра, затем придвинул кресло и уселся в него. Уличные звуки проникали в комнату, но он не обращал на них внимания.
Джонни зажег сигарету и с отсутствующим видом уставился на здание напротив.
Сэми не ошибался, предполагая, что его беспокоит какая-то проблема. Уже восемь месяцев он размышлял над ней. Идея возникла в день его сорокалетия. Он отпраздновал эту дату со своей подружкой Милана Карелии и после того, как она заснула, он в темноте размышлял о своем прошлом и попытался представить будущее. Сорок лет! Половина дороги… При условии, конечно, что не произойдет ничего, несчастного случая, он не заболеет и его не убьют. Сорок лет! Половина жизни позади! Он вспомнил прошедшие годы. Прежде всего он подумал о своей матери, совершенно безграмотной, которая убила себя работой, чтобы обеспечить его. Его отец, который мог читать, но не умел писать и всю жизнь работал как вол на консервном заводе. Они были итальянскими эмигрантами, честными и бедными, которые обожали своего сына и мечтали о блестящем будущем для него.
Умирая, мать передала ему единственную ценную вещь, которая, была у нее, — серебряную медаль с изображением Христофора вместе с цепочкой, которая передавалась в семье в течение более ста лет. «Это единственная вещь, которую я могу оставить тебе, Джонни», — сказала она. — «Возьми эту медаль и не расставайся с ней никогда. Пока она будет у тебя, ничего серьезного с тобой не случится. Никогда не забывай об этом».
И он носил ее всю свою жизнь. И с ним действительно не случилось ничего серьезного. Будучи суеверным, он носил эту медаль и сейчас.
Не отводя глаз от окна, он засунул руку под рубашку и прикоснулся к ней. Даже рядом с Милани, крепко спящей, он думал о тех годах, которые прожил после смерти матери. Ему ничего не нравилось из-за бесконечных упреков отца, он вынужден был покинуть дом, хотя ему было только семнадцать дет. Он нашел место служащего в Джексонвилле, где и познакомился с молодыми мошенниками. Он объединился с Фреди и Чиано, неудавшимся жуликом, вместе они совершили несколько краж, главным образом на станциях техобслуживания, пока их не поймала полиция. Джонни получил два года тюрьмы и это решило его судьбу. Выйдя из тюрьмы, он уже знал многие вещи и был уверен, что больше туда не попадет. В течение двух лет он занимался вооруженным грабежом в одиночку. Это не приносило ему большого дохода, но он жил, ожидая удачи. Потом он встретил Чиано, который работал на Джо Массино, главу банды. Чиано представил его, и шеф, проверив его, принял к себе. Ему нужен был молодой человек, умеющий обращаться с оружием, чтобы служить телохранителем.
Джони не был знаком с оружием. Для своих грабежей он пользовался игрушечным пластмассовым пистолетом. Массино дал ему несколько уроков, и через три месяца Биандо стал снайпером и трижды спасал своего шефа от неминуемой смерти. Вот уже двадцать лет он работает на Массино. Больше он никого не убивал, так как шеф очень прочно все взял в свои руки.
Массино контролирует не только синдикат, но и подпольные игорные дома, и никто не может ему противостоять.
Джонни уже не телохранитель. Ему поручено сопровождать Сэми, когда негр собирает ставки. Массино хотел иметь молодых телохранителей, потому что в возрасте более тридцати пяти лет человек становится медлительным для такой работы.
Лежа в темноте рядом с Милани, Джонни думал обо всем этом, потом его мысли обратились в будущее. Сорок лет! Если он не предпримет что-нибудь стоящее, будет поздно. Через два-три года Массино посчитает, что он слишком стар, чтобы защитить Сэми. И что потом? Никаких торжественных проводов не будет… Это наверняка. Ему предложат какую-нибудь канцелярскую работу и ему ничего не останется, как выкручиваться самому. Он никогда не откладывал денег. Он горько усмехнулся, вспомнив о совете, который дал Сэми. Деньги всегда текли у него между пальцев. Они уходили так быстро, как и приходили. И он знал, что в-тот день, когда Массино его выбросит, у него не будет средств жить так, как он намеревался, не реализовав то, что он всегда хотел делать. Его мечтой было стать владельцем шхуны.
Когда он был подростком, он проводил все свободные часы в порту, где стояли яхты и шлюпки рыбаков. Море всегда его привлекало и продолжало привлекать и сейчас. В детстве, вместо того чтобы быть в школе, он все время крутился в порту около шхуны. Неважно, какая была работа: тяжелая или плохо оплачиваемая, лишь бы ему позволили подняться на борт. Он мыл палубу, натирал металлические части всего за несколько центов. Никогда он не забывал этот период своего детства, лучший в его жизни.
Вытянувшись в темноте, он еще раз испытал желание увидеть море, но уже не как мальчишка, который работал за несколько центов, работал до изнеможения. Он хотел вернуться на море на своей собственной шхуне, метров десять длиной, с тонкими линиями, на которой он будет ловить рыбу в открытом море и будет ее капитаном. На шхуне будет экипаж из одного человека… кого-нибудь типа Сэми, а может быть, самого Сэми. Шхуна его мечты будет стоить дорого. Кроме того, нужно приобрести рыболовные снасти и иметь деньги для первых эксплуатационных трат. По его мнению, на все это нужно было по крайней мере шестьдесят тысяч долларов. Он подумал, что совсем сходит с ума, мечтая о таких вещах, но это ни к чему не привело. Настойчивая мечта иметь собственную шхуну, чувствовать, как тебя качают волны, не прекращала его волновать и будет волновать его всегда.
Мечта, которая могла бы стать реальностью, если бы Джонни смог достать крупную сумму денег.
Шестью месяцами ранее в его голове зародилась идея. Сначала он ее сразу же отверг как человек, почувствовавший внезапный приступ боли. Но эта идея крепко засела у него в голове и она даже жила в мечтах до того дня, пока он, наконец, подумал, что идея всего лишь идея и почему о ней нельзя размышлять? Это же никому не повредит, не так ли? И когда он начал над ней размышлять, он в первый раз понял неудобство одиночества. Как было бы приятно обсудить эту идею с кем-нибудь. Но у него никого не было. Никого, кому он мог бы довериться. Разве можно говорить об этом с единственным другом Сэми-негром. И чем Милани ему может помочь, если он ей доверит то, что происходит у него в голове?
Перспектива жить на море, не шхуне ее ужаснет. Она подумает, что он сошел с ума. Даже если бы его мать была еще жива, он не смог бы ей об этом рассказать. Она бы пришла в ужас. Что касается отца, он был слишком туп, чтобы с ним можно было говорить о чем бы то ни было. Он изучал свой проект, все время оставаясь в одиночестве, так же как это он делал сейчас, вечером, сидя перед окном.
Его идея заключалась в том, чтобы украсть деньги за лотерейные ставки, но чтобы оправдать неизбежный риск, следовало терпеливо ждать того дня, когда добыча будет особенно велика. По опыту Джонни знал, что время от времени так бывает. И вот этот день пришел. 29 февраля! Кусок сто пятьдесят тысяч долларов — хороший кусок.
Если мне когда-нибудь будет суждено купить шхуну, мечтал Джонни, то 29 февраля — тот самый единственный день. С такой суммой я смогу купить хорошее судно и мне останется еще довольно много, на что я смогу жить, если моя идея с рыбной ловлей потерпит фиаско. С такой кучей денег, при условии бережливости, я смогу прожить до самой смерти, имея шхуну, море и никаких забот в голове.
Он продолжал размышлять дальше. В пятницу, 29 февраля, ты приступишь к делу и утащишь эти деньги у Массино. Ты об этом достаточно подумал, у тебя есть план. Ты даже снял отпечатки ключа сейфа в кабинете Энди. Ты даже пошел дальше и изготовил дубликат ключа и знаешь, что он откроет сейф. Первый раз два года тюрьмы тебе оказали службу. Ты там научился кое-чему полезному и, между прочим, снимать отпечатки ключей и изготовлять по ним дубликаты. Он вспомнил, как он снимал отпечатки, и мелкие капли пота выступили на лбу при мысли о риске, которого он едва избежал.
Сейф представлял собой громадную кучу металла и стоял как раз напротив двери маленького кабинета Энди. Он принадлежал еще деду Массино. Не один раз Джонни слышал, как Энди жаловался на сейф.
— Вам нужно что-нибудь посовременнее, — говорил Энди. — Четырехлетний ребенок сможет открыть этот дурацкий сейф. Почему вы не позволите мне выбросить его и купить современную модель?
Джонни даже слышал ответ Массино.
— Этот сейф принадлежал моему деду. То, что было хорошо для него, достаточно и для меня. Я скажу вам одну вещь. Этот сейф — символ моего могущества. Никто в этом городе не осмелится к нему прикоснуться, за исключением вас и меня. Вы каждую пятницу кладете туда деньги, и все жители города убеждены, что деньги будут на месте, потому что они знают, что никто не осмелится прикоснуться к вещи, которая принадлежит мне.