С/С том 9. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее
Шрифт:
— Господи, ну отчего я не умею держать язык за зубами?!
Лепски встал из-за стола и с испорченным настроением вышел вон.
Куда еще оставалось ему ехать в столь мрачном состоянии духа, как не в казино? Там в любую минуту могла возникнуть заварушка. Там всегда ошивалось множество самых разномастных шулеров, мошенников, проходимцев, мерзавцев, негодяев и прочей темной шушеры. А стало быть, всегда можно найти, на ком сорвать злость.
Он не ошибся. Как только вошел в зал, сразу же засек «Джонни-четыре туза» — плюгавого
Лепски радостно подскочил к нему и вогнал в такой страх Божий, что шулер сел в машину и уехал. Нервы не выдержали.
Затем Лепски увидел спускающегося вниз по ступеням Лаки Лукана, у которого был вид человека, не ожидающего от жизни никаких неприятностей. Том испустил боевой клич, от которого все пернатые в радиусе нескольких миль взмыли в воздух, оставив свои уютные гнезда в ветвях кустов и деревьев. К Лукану Лепски подошел, когда тот собирался садиться в свою прокатную тачку.
— Ну и что ж мы делаем в этом городе?
Вопрос был задан таким голосом, что у Лаки мурашки по коже забегали, сердце ушло в пятки, а волосы встали дыбом. Он, весь похолодев, медленно обернулся и увидел Лепски.
«А-а, — подумалось Лаки, — этот…» Но не пришло еще время осадить зарвавшегося легавого.
— Здравствуйте, мистер Лепски. Очень рад вас видеть. Прекрасно выглядите, мистер Лепски.
— Ты, парень, мне зубы не заговаривай! Какого черта снова у нас ошиваешься?!
— Я? Да просто отдыхаю. Солнце, знаете ли, тепло…
— Нам тут таких фраеров не нужно, ясно? Мотай отсюда и отдыхай где-нибудь в ином месте.
Лукан пытался выглядеть хладнокровным, крутым мэном. Ему еще предстояло работать с Клинтом, неизбежны были новые встречи с Лепски. Стараясь говорить спокойно и внушительно, он произнес:
— Это ваше официальное заявление, мистер Лепски? Может, мне в таком разе обратиться за письменным разрешением к мэру? К вам поступали на меня какие-нибудь жалобы? Нет? Так в чем же ваши претензии? Не пытайтесь нарушить мое конституционное право на свободу передвижения. Я этого не люблю! Здесь вам не СССР! Я свободный гражданин свободной страны, которая носит имя Соединенных Штатов Америки!
Он сел в машину, врубил зажигание и отъехал.
Лепски, потеряв дар речи, смотрел ему вслед и только кулаки стискивал.
Без десяти шесть Лепски вернулся домой и извлек из машины красивый флакон духов, большую коробку конфет и букет из десяти роз. Он все еще находился под впечатлением, произведенным на него той суммой, которую за все это пришлось выложить.
Цветы он поставил в вазу, а духи и конфеты выложил на стол на видном месте, чтобы жена сразу же их заметила.
— Том, это ты, дорогой? — голос Кэррол донесся из спальни наверху.
Лепски подошел к лестнице. На верхней площадке стояла Кэррол в просвечивающейся ночной сорочке.
— Том,
Лепски в очередной раз решил, что женщины — существа непредсказуемые. В смущении поднялся он наверх и тут же оказался в горячих объятиях Кэррол.
— Прости меня, дорогой, — кокетливо сказала она. — Меня вчера немного занесло, мне так жаль.
Лепски совсем растерялся. Жена решительно повлекла его в спальню, но на пороге остановилась.
— Прими душ, милый, да побыстрее.
Лепски судорожно стягивал с себя одежду.
— Кэррол, я должен извиниться, я…
Она закрыла ему рот рукой и разразилась смехом.
— Да иди же, дурачок, освежись немного!
Совершенно обалдевший, Том, пошатываясь, направился в ванную и включил душ. «Стоило ли так тратиться, — думал он, стоя под теплыми струями, — и без подарков помирились. Сама себя виноватой признала…» Увы, щедрость его оказалась ненужной.
Впрочем, вернувшись в спальню и оказавшись в постели в горячих объятиях Кэррол, он обо всем позабыл и целиком предался радостям бытия.
Эрни Клинг удобно растянулся на кушетке в своем номере в мотеле «Звездный». Неподалеку в глубоком кресле восседал Лаки Лукан, а поодаль на жестком стуле устроился Нго Ви. Вьетнамец сидел с непроницаемым лицом, но на всякий случай глаз не спускал с Лукана, как бы ожидая от него внезапного подвоха. Он в любую секунду готов был прийти на помощь хозяину.
Клинг рассказывал последние вашингтонские сплетни и делился впечатлениями о Парадиз-Сити. В общем, его все устраивало, включая предстоящую работу.
— Итак, — сказал Лукан, — дело тебе подходит, и ты за него берешься. Тогда прими задаток.
Он достал портфель, полученный от Джемисона:
— Тут четыре тысячи долларов на текущие расходы.
Одну штуку Лукан, конечно же, присвоил себе.
— Если это только на первые дни, то не возражаю.
— Именно так. — Лукан вручил Клингу портфель.
— Малыш, — Клинг протянул портфель Нго, — забрось его куда-нибудь.
— Да, сэр! — Нго взял портфель и вышел из комнаты.
— Что за китаеза? — спросил Лукан, понизив голос.
— Не бойся, Лаки. Это вьетнамец, мой партнер.
Лукан нахмурился:
— Раньше ты работал в одиночку.
— Я и сейчас все сделаю сам. А для парня это будет хорошей практикой. Ты его лучше не тронь — он очень опасен.
Лукан пожал плечами:
— Твое дело.
— Ладно, расскажи немного о заказчике и о предстоящей работе.
— Некий богатый, очень богатый человек желает избавиться от подруги жизни. Она же — твердолобая католичка и развода ему не дает. К тому же она бездетна, а заказчику позарез нужен наследник. У него есть женщина, на которой он хочет жениться. А раз так, то нынешняя супружница должна сгинуть. Вот и вся история.