С/С том 9. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее
Шрифт:
Она бесшумно прокралась по темному коридору и подошла к кухне. Осмотревшись и приоткрыв дверь, заглянула туда. По звону посуды и голосам Анита определила, что оба официанта заняты в сервировочной. Но где третий шеф-повар, Доминик?
На цыпочках Анита пробралась на кухню, выглянула в коридор и увидела через раскрытую дверь кабинета сидящего за письменным столом Доминика. Он что-то читал.
Не теряя времени, Анита быстро проскочила в кладовую, открыла крышку бочонка, разгребла муку и сунула в образовавшуюся ямку
— Поджаренную ветчину в шестой номер!
Один из официантов вышел из сервировочной и быстро прошел через кухню.
Анита бросилась в коридор, на цыпочках подбежала к выходу и вылетела на улицу. Ее поглотила душная влажная ночь.
«Скоро Прескотт вернется в отель», — подумала Анита.
Она обежала здание, взлетела по лестнице, остановилась и огляделась. В холле безлюдно. Ночного портье не было видно. Войдя в холл, Анита принялась искать место для маленькой бомбы и наконец увидела деревянную статую латиноамериканки. Эту статую Дюлон обнаружил в маленькой мексиканской деревушке. Узнав, что статуя относится ко временам Кортеса, он купил ее, и теперь статуя занимала почетное место в холле.
Анита подбежала к статуе. Вот удача: между грудями деревянной женщины виднелась трещина, куда вполне помещалась маленькая бомба. Есть! Дело сделано.
— Да, это красивая бабенка, но ты, детка, еще лучше, — послышался чей-то гнусавый голос.
Сердце Аниты бешено заколотилось. Положив руку на бедро, где покоилась под свитером рукоять кинжала, она медленно обернулась.
В глубоком кресле сидел грузный седой мужчина. У него было красное лицо, и выглядел он полусонным.
— Откуда ты взялась? — с удивлением спросил он.
Набравшись мужества, Анита спокойно ответила:
— Я одна из уборщиц.
— Ага… Хм, мне пора идти спать.
С трудом выбравшись из кресла, мужчина, пошатываясь, направился к Аните. Она увидела, что он сильно пьян.
Анита увернулась, бросилась к выходу.
— Эй! Куда же ты? А поцелуй?
Но Анита уже сбежала по лестнице и помчалась в ночь, словно за ней гнались черти. Когда она выскочила на бульвар, ее окликнул знакомый голос:
— Анита!
Женщина остановилась.
Из темноты вырулил старый «линкольн» и затормозил.
— Я ждал тебя, — улыбнулся из окна Мануэль. — Все в порядке?
— Да, — сказала Анита, которую била дрожь. — Я сказала, что сделаю, и сделала это.
— Молодец! Садись. — Мануэль открыл дверцу. — Ты замечательная женщина.
Анита обежала машину и села на переднее сиденье.
— Я узнавал насчет Педро, — сказал Мануэль. — Его собираются перевести в тюремную больницу. Он отказывается давать показания. Крепкий парень! Не хочет тебя подводить.
— Ему действительно лучше?
— Да, я же тебе говорил. Расскажи о деле.
Пока они ехали к дому Аниты, она рассказала, куда спрятала бомбы. По ее щекам текли слезы облегчения. Мануэль понимающе кивал, но никак не мог избавиться от стыда: он предал ее. Оправдывая себя, он думал об огромной сумме денег, которой скоро завладеет. С такими деньгами он сможет иметь все, что захочет! Кроме того, его мысли занимал Фуентес. Дать этому придурку целый миллион?! Но почему? И потом, пять миллионов все же лучше, чем четыре…
Мануэль пришел к выводу, что, когда настанет подходящий момент, он избавится от Фуентеса. Удар ножом — и в море.
Остановившись у дома Аниты, он погладил ее по плечу:
— Завтра ночью мы все сделаем. О’кей?
Анита схватила его руку.
— Да! — выдохнула она. — Мы сделаем это! Я верю тебе, друг! Мне не нужны деньги, мне нужен только Педро!
Комок подступил к горлу Мануэля.
— Все будет хорошо, — через силу произнес Торес. — Ты получишь своего мужа. Итак, до завтра.
— Да благославит тебя Бог, — сказала Анита и дотронулась губами до руки Мануэля.
— Иди спать, — резко произнес он, отдернув руку. — Завтра ночью.
Он наблюдал за ней, пока она не вошла в дом. Потом вытер руку, которую поцеловала Анита. Несколько секунд он сидел неподвижно, глядя прямо перед собой. Но вскоре мысль о деньгах привела его в чувство. Пожав плечами, Мануэль включил зажигание.
На следующее утро Лу Брейди, точнее Корнелий Ванце, сидел в кресле-каталке и напильником обрабатывал узкую полоску стали, с помощью которой намеревался вскрыть сейф.
С другого конца комнаты за ним наблюдал Майк Беннон.
Было тихо, если не считать звука напильника. Время от времени Брейди поглядывал на Майка. Наконец Беннон произнес:
— У вас хорошо получается. Что это за игрушка?
Брейди отложил напильник и сказал:
— Этот кусочек стали откроет нам сейф. — Он закурил сигарету. — Сегодня ночью мы провернем наше дело. Думаю, никаких сложностей не возникнет. Да, Мэгги рассказала мне о вашей дочке. Сочувствую, Майк. Вы получите свои деньги. Волноваться не о чем. Или вас что-то беспокоит?
Майк отрицательно покачал головой:
— Нет. Я, как и Мэгги, полностью вам доверяю.
В этот момент острая боль резанула тело Майка. Он напрягся, стараясь не подать виду, но от пристального взгляда Брейди это не ускользнуло.
— Вы больны, Майк, не так ли? — спросил он. — Послушайте, мы вместе работаем, и вы мне нравитесь. Нам предстоит крупное дело. Если где-то произойдет осечка, мы все загремим в тюрьму. У каждого из нас свое задание. Мэгги позаботится о детективе отеля, я возьму на себя сейф, вы обязаны устранить неожиданные помехи, если они возникнут. Давайте, Майк, начистоту, вы очень больны?