С/С том 9. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее
Шрифт:
Лепски опоздал на десять минут. Макс Якоби хотел подшутить над ним, но, увидев, что Лепски разозлен, сдержался.
— Кубинцы! — возмущенно ворчал Лепски, читая донесение о ночных происшествиях. — Свиньи! Каждую ночь учиняют беспорядки. Из-за них Флорида скоро станет похожа на Чикаго!
— Да, работой они нас обеспечивают, — кивнул Якоби.
На столе Лепски зазвонил телефон. Том схватил трубку и рявкнул:
— Лепски слушает!
— Это Ларри. Грабитель пришел в себя. Доктор сказал, что мы можем побеседовать с ним минуты три.
— Сам! — ответил Лепски. — Буду через десять минут!
Он бросил трубку и вскочил.
— Поехали, Макс! Этот убийца очухался!
По дороге в больницу, когда Лепски сосредоточенно вел машину, Якоби сказал:
— У тебя шикарная рубашка, Том.
Лепски подозрительно скосил глаза:
— Ты находишь?
— Конечно. Ты меня поражаешь. Как тебе удается постоянно ходить в свежих сорочках?
Высокомерно взглянув, Лепски ответил:
— Это вопрос гордости. Я детектив первого класса. И стараюсь выглядеть соответствующим образом. Кстати, раз уж мы об этом заговорили, твоя рубашка, Макс, просто позор!
— Наверное, ты прав, — вздохнул Якоби. — Но ведь у меня нет жены. А твоя Кэррол просто молодец.
Лепски мрачно взглянул на него:
— При чем здесь она? Кэррол, конечно, стирает мои рубашки, но всякий уважающий себя человек должен менять сорочки каждый день. Тебе следует учесть это.
— Понятно, — снова вздохнул Якоби. — Я учту.
Главный врач клиники доктор Джеральд Скиннер принял их в своем кабинете. Длинный, худой, лысеющий доктор выглядел очень занятым человеком.
— Знаю, господа, что вы желаете допросить этого кубинца, — произнес он. — Есть симптомы, говорящие о том, что пациент скоро придет в сознание. Но не забывайте, что несчастный при смерти. Не уверен, что он сможет четко отвечать на ваши вопросы.
— Он действительно при смерти? — спросил Лепски.
Скиннер пожал плечами:
— Да, но он молод. Возможно, нам и удастся его вытащить. Во всяком случае, мы делаем все для этого.
— Он убил двоих, — хмыкнул Лепски. — Кого волнует его жизнь?
Доктор холодно взглянул:
— Нас волнует. Мы здесь для того и работаем, чтобы спасать чужие жизни. Прошу вас, не очень задерживайтесь с допросом.
— О’кей, док.
Скиннер нажал на кнопку звонка, и в кабинет вошла медсестра.
— Проводите этих господ в шестую палату.
Сестра кивнула.
— Всего вам доброго, — сказал врач и раскрыл регистрационный журнал.
Лепски и Якоби проследовали за медсестрой в шестую палату. У кровати Педро Цертиса дежурил детектив третьего класса Ларри Стивенс. Увидев своих коллег, он поднялся.
— Мерзавец что-то бормочет, — сообщил он. — Не возражаете, если я пойду перекушу?
— Валяй, Ларри, — кивнул Лепски. — Только не задерживайся. Мы пока побеседуем с этим парнем.
Лепски уселся на освободившийся стул. Якоби пододвинул другой стул и сел, на всякий случай приготовившись записывать. Они ждали довольно долго, но Цертис
Наконец Лепски, потеряв терпение, схватил Педро за ладони и потряс их.
Педро застонал, открыл глаза.
— Как ты себя чувствуешь, сын мой? — вкрадчивым голосом произнес Лепски.
Якоби удивленно вытаращил глаза. Он никогда еще не видел своего коллегу в роли заботливого папаши.
Педро вздохнул и снова зажмурился.
— Кто ты, сын мой? — повторил Лепски. — Как тебя зовут?
Глаза Педро медленно открылись.
— Убирайся… к черту… — выдохнул он.
— Сын мой, я должен тебе кое-что сказать. Ты тяжело ранен. Врач считает, что у тебя нет шансов. Если ты умрешь, не назвав свое имя, ты станешь просто неопознанным трупом. Разве это не имеет для тебя значения?
Педро насторожился.
— Неопознанный труп… — с грустью произнес Лепски. — В этом городе умирает множество бродяг. Вот вчера умер какой-то старый пьяница. У него не было документов. Никто не знал, кто он. Мы пытались разыскать его родственников, но безрезультатно. Знаешь, что делают с неопознанными трупами? Ведь погребение стоит денег. Этого старого пьянчужку завернули в брезент и бросили на съедение акулам. Ты ведь не хочешь, чтобы с тобой поступили так же? Ведь так, сын мой?
Слушая все это, Якоби поражался. Он хотел было возмутиться, но Лепски одарил его таким свирепым взглядом, что Макс отказался от своего намерения.
— Кому охота стать после смерти кормом для акул? — уныло продолжал Лепски. — Если бы мы знали, кто ты, мы могли бы обратиться к твоим родственникам. Или к твоей жене, если ты женат. Тебя бы достойно похоронили. Ты же не хочешь, чтобы тебя просто бросили в море?
Педро затрясся. Ужас отразился на его лице. Лепски прекрасно знал, что все кубинцы очень религиозны и даже суеверны. Он выждал несколько секунд и торжественно произнес:
— Итак, сын мой, помоги нам достойно тебя похоронить! Скажи, как тебя зовут.
— Акулы… — тяжело выдохнул Педро.
— Да, сын мой. Ты же знаешь, сколько в бухте акул. Они все очень голодны.
Педро вздрогнул.
— Меня зовут Педро Цертис, — наконец произнес он.
Добрым мягким голосом Лепски спросил:
— А где ты живешь, Педро?
— Фиш-Роуд, двадцать семь, — пробормотал Педро. — В Секомбе.
— Ты женат, Педро? Мы сходим к твоей жене.
— Анита, — выдохнул раненый.
— Где она работает?
— Она работает… — Педро внезапно замолчал, закрыл глаза.
— Позови сестру! — бросил Лепски Якоби. — Кажется, парень отдал концы.
Якоби поднялся и вышел. Через несколько секунд он вернулся с медсестрой.
— Ему плохо, — кивнул Лепски на Педро.
Медсестра, пощупав у больного пульс, сказала:
— Он недолго протянет. Вам пора уходить. Я должна позаботиться о больном.
Полицейские покинули больницу. На выходе Якоби сказал:
— Сказка про акул была довольно жестокой.