S-T-I-K-S. Алтари
Шрифт:
— И напрасно, — подумал инвалид, припоминая сюжет из Дискавери. В котором рассказывалось как акула, выловленная рыбаками поутру, к вечеру оттяпала руку повару элитного расторана, приступившего к разделке морской хищницы, не озаботившись при этом исполнением правил Техники безопасности.
— Хотя, с другой стороны, — попытался мысленно оправдать незадачливого повара Паломник, — может быть эту самую инструкцию по ТБ никто и не озадачился отпечатать на тайском языке.
Несмотря на то, что Кинг-Конг умирая замер в коленно-локтевой позе, так что доступ к его споровому мешку ничем не был ограничен, к тому же от защитной энергетической брони остались разве что не самые приятные воспоминания в голове у инвалида, она приказала долго жить вместе с кончиной элитника. И, самое главное, практически несокрушимая
Сообразив этот очевидный факт и злостно пренебрегая правилами Техники Безопасности при разделке акул, Паломник запрыгнул на спину элитника и отодвинув в сторону Рыжую несколькими легкими движением плазменного клинка снес в сторону защитную костяную броню вместе с изрядным лоскутом кожи, покрытой грубой темно бурой шерстью. Перед глазами партнеров открылось содержание спорового мешка, общим объемом литров в десять. Внутренность сокровищницы представляла из себя сухую волокнистую массу темного цвета, в которую местами вплетались отдельные янтарно красные нити.
— Вау, — в который раз за последнее время напугав Паломника своим криком, завизжала Рыжая и казалось бы чуть ли не с головой погрузилась в грибницу. Во всяком случае свои руки она запустила во внутрь по локти.
Минут через пять процесс извлечения ништяков из тела элитника был завершен. Добыча превзошла самые смелые ожидания партнеров.
На аккуратно расстеленной на спекшейся брусчатке тряпице, в которой при желании можно было бы опознать относительно чистую футболку инвалида, рядом с тушей Кинг-Конга, аккуратной горкой лежал узелковый спек. Представлявший из себя те самые янтарно красные нити, встречающиеся исключительно в споровых мешках элитников. Основной компонент для изготовления этакого боевого коктейля, способного в критическом состоянии поставить на ноги и часами поддерживать в работоспособном состоянии иммунного с травмами не совместимыми с жизнью. В качестве стимулятора последнего шанса, узелковый спек невероятно ценился. Широкой популярностью пользовались рассказы о том, как иммунные с оторванными ногами после укола спека, самостоятельно добирались до стабов, используя для передвижения исключительно одни только руки. И всего лишь после недельного лечения полностью возвращались к здоровому образу жизни. А еще спек ценился наркоманами. Выступая единственной возможной в Улье альтернативной дурью, способной дать эффект сродни земным дурманам. Дело в том, что привычные на Земле наркотики, как природного происхождения, тот же гашиш или кокаин, так и синтетические, а ля мед., практически не влияли на иммунных в Улье. Так что с точки зрения любителей ширнуться, отменное здоровье и невероятная по эффективности иммунная система, способная справиться практически с любым ядом пролонгированного действия, обладало, как минимум, одним существенным недостатком.
Что называется: «Не берет». Ничего не берет кроме спека.
Отчасти Паломник и сам прочувствовал это на своей шкуре. Когда обнаружил, экспериментируя в баре «Дикий Запад», что для того, чтобы прийти в состояние хотя бы легкого опьянения ему необходимо быстро принять в одно горло литра полтора «Jim Beam». Причем рассчитывать на продолжительный эффект от такого значительного одномоментного употребления дорогостоящего продукта не приходилось. Не считая, конечно, длительного мочеиспускания.
И
Но извлеченный спек не шел и близко по своей ценности в сравнении с жемчужинами, лежащими на той же тряпице. Всего из спорового мешка Кинг-Конга Рыжая вытащила четыре жемчужины. Одну красную и три черные. Это значительно превзошло все самые смелые ожидания Паломника и поставило перед ним непростую задачу, как наиболее эффективно распорядиться результатами охоты.
Прикидывая возможный профит предстоящей охоты он рассчитывал на одну жемчужину. Именно столько оказалось в споровом мешке элитника, которого удалось завалить совместными усилиями Резака, Бурого и самого Паломника. Причем инвалид лелеял надежду, что жемчужина будет красной. Вариант с тем, что споровый мешок окажется пустым он отбрасывал. Схема дележки: «одна жемчужина, двое партнеров — Он и Рыжая» давно уже сложилась в голове у Паломника. Эта схема предполагала, что инвалид, как старший партнер, тут же на месте «не отходя от кассы» глотает жемчужину, а Рыжая довольствуется ожиданием «прекрасного далеко».
Вот только жемчужин оказалось не одна, а сразу четыре. Что и сподвигло Паломника к тому, чтобы взять дополнительную минуту на размышления. С учетом того, что скорость мышления инвалида отчего-то снова спонтанно подскочила, возможно реакция на неожиданно большую добычу, спровоцировавшую выброс в организм дополнительной порции адреналина, эта самая минута растянулась на время, за которое Паломник успел вернуться к основам и вместо того чтобы просто делить жемчуг, причем не обязательно по справедливости, углубился чуть ли не в осгновы бытия. Во всяком случае в вопросы происхождения этого элитарного продукта.
У самого Паломника была собственная гипотеза на тему, что из себя представляет жемчуг. Эта гипотеза базировалась на другом предположении, совершенно безосновательном и являющимся личным ноу-хай Паломника. О том, что Улей представляет из себя заброшенную ферму, в которой легендарные Предтечи выращивали тот же жемчуг для внутреннего потребления. В этом раскладе зараженные выступали в роли этаких своеобразных моллюсков, выращивающих жемчуг внутри собственного тела, а иммунные — кормовой базой для полезных двучтворчатых. Ну а сам жемчуг, по идее инвалида, представлял из себя концентрат специфической энергии, присущей исключительно Улью, излишки которой, не идущие на внутреннее потребление организма зараженного, концентрировались и запасались в виде этаких специфических шариках, получивших в обиходе, в зависимости от качества продукта, название споранов, гороха и жемчуга. Причем, тот же жемчуг был черным и красным. Вопрос белого жемчуга при этом выносился за скобки, поскольку в его создании участвовали вовсе не организмы, регулярно ввозимые в стикс извне, в ходе обновления кластеров. А так называемые Скребберы, эндемики Улья.
Да и с самой энергией, идущей на образование жемчуга, с точки зрения Паломника, дело обстоит почти так же, как в соц. сетях его родного мира отдельные граждане описывали свое семейное положение: «Все сложно». Поскольку инвалид предполагал, что эта самая энергия и не энергия вовсе, а некие наночастицы, способные под управлением грибницы реализовывать умения, именуемые Дарами Улья. Сама же грибница, вступает в симбиотические отношения с зараженным и реагирует на его мысленные запросы. От специализации же наночастиц зависит вид умения. А от их концентрации — его энергетика.
Короче, гипотеза Паломника, касательно природы Улья, споровых мешков зараженных, жемчуга и Даров Улья, с определенными допущениями вкладывалась в достаточно стройную картину.
Однако рассуждать на эту тему здесь и сейчас было совершенно не к месту и не ко времени.
А уж когда в голове у него мелькнуло воспоминание о Скреббере, инвалид тут же сообразил, что его снова занесло не туда. Причем очень далеко не туда. Все связанное с этим Ужасом Стикса, начиная от мыслей и, не приведи черт, упоминание имени в свежеобновленном кластере, по всеобщему убеждению ничем хорошим не заканчивалось.