S-T-I-K-S. Бомж
Шрифт:
– Зубы новые вырастут, у тебя так точно. В водичке размочи.
– А больше ничего поприличнее нема?
– Тебе здесь что, ресторан? До деревни дойдем - отожрёшься.
– Как там, кстати?
– Я двоих завалил, пустыша и бегуна, второй меня чуть не уделал, нескольких на твою долю оставил.
– А посерьёзнее бегуна видел кого?
– Я особо не присматривался, некогда было, друга из беды спешил выручать, торопился утку надувную ему доставить, а то ему без неё тяжко бы пришлось.
– Иди ты. Я топор возьму, как раз мне по руке.
– Бери, бери, у меня своё оружие имеется, с четырьмя раздельными остриями и уже проверенное в бою. Вилы называется, если ты не в курсе.
– Охренеть, элитные бойцы Стикса - один с топором, другой с вилами, если узнают - засмеют до смерти, смотри не проговорись потом. Пошли, полдень уже.
Тело бегуна исчезло. Как известно, тела заражённых, в отличие от тел иммунных не гнили и не разлагались, как это обычно с людскими телами происходит, а как бы мумифицировались, усыхали и скукоживались, рассыпаясь потом в прах, но при этом не исчезали бесследно, по крайней мере, так скоро. Это непонятное происшествие несколько настораживало. Кому могла понадобиться свежая тушка твари непонятно, их даже собаки не грызут с самой страшной голодухи, да и нет здесь собак, их в первую очередь харчат, деликатес, блин. Ещё раньше, когда от реки к огородам поднимались,
– Сейчас ещё до погреба смотаюсь, я его там, в задней части огорода видел, огурчиков и капуски притащу, и грибочки солёные там, наверняка должны быть. Может даже самогоном деревенским разживёмся. Говоришь, бегуна завалил? Башку ему не проверил случайно, на предмет споранов? Что-то я трупа его нигде не вижу, не добил что ли?
– В мозгах у тварей копаться - твоя прерогатива, мне лично спораны без надобности, да и времени особо не было, к тебе на выручку торопился. А на счёт тела ты не зря приметил, там пустыш на спуске к реке валялся, так его тоже нет, не нравится мне это дело, валить отсюда нужно и побыстрее, так что огурчики-грибочки отменяются.
– А пожрать? Я ж с голоду опухну, а с твоих сушёных грибов уже обдристался весь.
– Выбирай - или ты пожрёшь, или тебя.
– А ты не сгущаешь? Я, к примеру, ничего опасного в окружающей обстановке не чувствую, ты ж меня знаешь. Давай хотя бы хавчика наберём, по дороге и пожуем.
– Хрен с тобой, обжора, я, честно говоря, тоже закинул бы в топку, сахар весь уже переработался.
– Надеюсь в спирт?
– Там в переднем огороде ещё кто-то шебуршится, похоже, ещё один пустыш, предлагаю завалить и вытащить на видное место, поглядим, что тут за «похитители тел» орудуют. В доме спрячемся и через окна понаблюдаем, хотя я предпочёл бы просто унести ноги.
– Ладно, если чё почую, валим сразу же, без промедления.
Жук взял понравившийся ему топор, Бомж - удобные для него вилы, двинулись вместе через улицу к переднему огороду. Почуяв их приближение, там завозились, и к самому забору из кустов смородины вывалился заражённый, в этот раз - бывший мужик, наверно муж убиенной хозяйки. Сил у него почти не оставалось, смородина и крыжовник уже поспели, но на такой пище сильно не разжиреешь. Пустыш вцепился грязными граблями в колья забора и начал их трясти, не особо успешно, мечтая прорваться через преграду и добраться до желанной пищи. Жук развязал веревку державшую калитку, пропустил вперёд «копьеносца», к которому, радостно заурчав, тут же двинулся бывший хозяин огорода, сам же стал заходить сбоку, раздвинув ближайшие кусты. Всё прошло быстро и как-то даже буднично, Бомж воткнул пустышу вилы в грудь и удерживал того на расстоянии, а Жук подошёл сзади и пробил ему голову обухом. Свалившейся твари накинули на ноги веревку, вытащили на улицу, там, посередине и бросили. В доме вели себя как можно тише, таращились на улицу и на валявшийся труп, хотелось есть и сильно клонило в сон, особенно Бомжа. Умяли по литровой банке варенья, голод немного притупился, теперь страшно хотелось пить, а набрать из колодца свежей воды, не удосужились. Наконец Жук не выдержал.
– Да пошло оно всё в жопу, я за водой. Нет там никого, и, скорее всего не будет, я быстро.
Жук схватил на кухне ведро и направился к колодцу, он ещё с крыльца не успел выйти, как Бомж уловил какую-то световую вспышку за окном и бросился за ним. Жук её видеть не мог - светло да и стена дома закрывала обзор слева. Вот когда он её обогнул тогда и увидел это.
Глава 19. СМЕРТЬ ЖУКА.
Понять и оценить увиденное Жук не успел, в голове как будто граната взорвалась, мгновенно отключив сознание. Будь у него под ногами бетон, или ещё какая, твёрдая поверхность, зашибся бы сильно, свалившись безвольной куклой на траву, словно из него вытащили все кости. А так просто ничком упал на спину, уставившись невидящими глазами в небо. Бомж, выскочивший следом, увидел лежавшего без движения товарища и выплывавшее из-за угла нечто, ярко светившееся и переливавшееся разными цветами. Точно понять, что это было и даже рассмотреть, было невозможно, фигура «нечто» пульсировала с большой частотой, неуловимо меняя форму. Глаз не успевал её зафиксировать, внутри его лишь вспыхивали хаотичные мерцания света. В методичке про Скребберов было упомянуто как-то вскользь, мол, есть такие штуки, но что это за твари, сказано было довольно неопределенно, типа, если увидишь - то сразу поймешь. И про то, что Скреббер - это последнее, что ты в жизни увидишь, тоже сказано было, причём со сто процентной уверенностью. Короче, шансов никаких, в этом Бомж был полностью убежден, в создавшейся ситуации разум почти не работал, он руководствоваться лишь инстинктами. Товарищ его лежал ничком, не шевелясь и совершенно беззащитный, а на него надвигалась самая беспощадная Смерть. Бомж добежал, перепрыгнул через тело Жука и встал между ним и Скреббером. Тот почему-то остановился, постоял, вернее, повисел, так как земли он не касался и начал обходить стоящего Бомжа сбоку, направляясь к лежащему. Бомж сместился, перекрывая тому путь, выставил руки вперёд в отчаянной попытке остановить неизбежное. Мерцающее световое «нечто» снова зависло, как бы раздумывая. Мешать этому важному процессу Бомж не стал, схватил бесчувственного товарища за шкирку и потащил в дом, рефлекторно пытаясь убраться подальше от чудовища и спрятаться. Не понимая, что бревенчатые стены - не защита от самого ужасного создания Стикса, даже будь они сделаны из самого прочного бетона, толку от них никакого. Ничего не соображая от накатившего страха, он вместе с бесчувственным телом Жука забрался в дом и потерял из виду застывшего, как бы даже в растерянности Скреббера. Сейчас Бомж уже не мог видеть, как тот вдруг сдвинулся с места и уплыл прочь, не обращая внимания на забор, огород и прочие предметы, встречавшиеся на его пути, двигаясь прямо сквозь них. Тело убитого ими пустыша тоже исчезло бесследно.
Инстинкт самосохранения и производная от него - боязнь смерти, штука сильная, покруче инстинкта размножения будет. Только мозги у людей так устроены, что имеется там, где-то в глубинах, некий предохранитель. Раз сорвал и привет - страх перед грядущей смертью исчез. Кто раз понял, что всё, приплыл и конец неизбежен - частенько с мысленным криком: « а пошло оно все… « смело бросается навстречу опасности, прямо в объятья небытия и становится другим человеком. Кто по краю прошел - тот смерти больше не боится. Откат обратный - те ещё ощущения, очень они приятные - ты, блин, простился уже со всем, что в жизни твоей было,
Убиенного пустыша Скреббер забрал с собой, так же как и всех остальных. Теперь понятно, куда тела пропадают. Жука, да и его самого, несомненно, ждет такая же участь. Только вот Бомж жив пока что, а тело товарища, единственного у него в здешних краях, хрен ты у меня получишь. Закопать его нужно и поглубже, чтобы не достала тварь поганая, и не здесь - подальше отвезти требуется, да побыстрее. Постепенно отошёл вроде, немного успокоился, силы и способность соображать, постепенно возвращаются в норму. Голова начала соображать. Транспорт потребуется, повозка, какая-нибудь, не слишком большая, чтобы он один смог тянуть её за собой. На дворе за домом, что-то похожее вроде видел, вспомнил, была там тележка, вертикально к стене приставленная, на которой в лучшие времена сено с луга на сеновал возили. Нагрузят копну в два человеческих роста, верёвкой стянут, чтобы по дороге не рассыпать, и толкают - втроём или вчетвером. Жука одного оставлять нельзя, отвлечёшься, а Скреббер - тут как тут, и поминай потом, как звали. Возле себя нужно держать и глаз с него не сводить. Мысли ещё немного путаются, Бомж понимал, что крыша слегка у него могла поехать от такой встряски. Ничего, всё обязательно придёт в норму, просто время ему нужно, совсем немного времени. Главное сейчас - свалить отсюда подальше и не задерживаться. Хлебнул из фляжки у Жука немного живчика, он же у него на спирту сделан, при такой тяжёлой ситуации - самое то, должно помочь. Подхватил Жука под мышки обеими руками и, пятясь задом, потащил к воротам двора. Голова у того безвольно болталась, пришлось ещё и её придерживать, прижимая давно небритой щекой к своему плечу. Выкатил тележку, бросил на дно пару старых ватников, найденных в избе, сверху опустил на них мёртвое тело. Накидал туда же по-быстрому, всё что под рукой оказалось - вилы, топор, ещё какое-то барахло, навалился грудью на перекладину рукоятки и покатил. У колодца притормозил, наполнил фляжку до краев, голова соображала всё лучше, сколько им идти - неизвестно, а без воды нельзя. Надо бы и еды поискать в дорогу, хоть чувство голода и притупилось пока что, только времени терять больше нельзя, тварь вернуться может. А будет у него шанс остановить её во второй раз, хрен ещё знает, не стоит рисковать. Куда двигаться - долго соображать не надо, дорога-то - вон она, продолжение деревенской улицы - двухколейка грунтовая заворачивает налево за забор. Забор этот довольно высокий, метра под три и гул оттуда слышен, похожий на жужжание множества насекомых. Когда мимо проходил, одно из них не преминуло тут же влететь Бомжу в волосы, запуталось и надрывно жужжало, пытаясь выбраться на свободу. Тот его прихлопнул ладонью, вытащил - пчела, похоже, пасека там, медком бы разжиться, однако представив себе возможную перспективу, если рой бросится защищать свое добро, от этой мысли сразу отказался. За пасекой лежал луг с травой по пояс, за ней в отдалении виднелась небольшая группа берёз, растущих кучкой, а дальше - небольшой лесок, мимо которого грунтовка и вилась. Вокруг неё - неухоженные, заросшие сорняками поля. Справа у горизонта, ещё один лес, уже побольше, но до него далеко, да и дорога, обходя ближний лесок, сворачивала налево. Шёл и шёл, не останавливаясь, стараясь быстрее отойти подальше от места появления Скреббера. Сперва подумал выкопать могилу для Жука прямо у опушки леска, но потом решил, что слишком близко будет его могила от оставшейся позади деревни. Деревья слева закончились - впереди большое открытое пространство полей, рассекаемое дорогой на две не равные половины. В паре километров грунтовка начинает резко подниматься, взбираясь на небольшую возвышенность, за которой виднеется верхушка старой церкви с покосившимся крестом наверху. За холмом, вроде как ещё одно поселение, какое - отсюда не видно. Церковь - значит, кладбище поблизости имеется, там и похоронить Жука можно по-человечески, а не у дороги, как бродягу какого. Хотя Жук и есть самый настоящий бродяга, в хорошем смысле слова, да и сам Бомж недалеко от этого ушел.
До подножия холма тележка катилась легко, а вот в гору - уже с трудом. Пришлось развернуть и толкать её сзади, а то, если покатится вниз, не удержишь. Запыхавшись, сумел добраться только до середины, повернул передние колёса вбок, стопоря тележку и не давая ей возможности свободно покатиться, присел рядом передохнуть. Осталось немного, метров сто пятьдесят до конца подъёма, сейчас отдышится и сделает последний рывок. Подумав немного, решил сначала сходить налегке, осмотреться. Добравшись до вершины, прильнул к земле, стараясь не отсвечивать. За высокой травой, росшей по обочинам, его голову трудно было заметить. А заметить есть кому. Дорога упиралась в некое сооружение - частокол из вкопанных в землю брёвен с заостренными к верху концами и прорезанными в них бойницами. Наверху колесо приделано метра два в поперечнике, медленно крутится на ветру, трещит лопастями. Соорудили его не слишком давно, брёвна довольно свежие, не успели ещё потемнеть от воздействия осадков и ветров. Твари такие штуки не возводят, это понятно, осталось выяснить, кто там засел, хорошие люди или так себе. И вот что ещё важное заметил - по самой кромке вершины извиваясь серпантином, тянулась по земле черта, уходящая в поля по обе стороны. Граница кластера, к таким Бомж давно привык, получается, что здесь новый кластер начинается, очень интересная информация. Вернулся к тележке. У Жука кобура так и осталась на поясе, пистолет, скорее всего, промок и стрелять, не способен, но если что, пугнуть им можно, если там конечно знакомы с таким видом оружия. Нацепил пояс на себя, там и нож в ножнах имелся, в руки взял вилы, топор слишком агрессивно выглядит, а ему сейчас требуется выказывать только миролюбивые намерения. Пошёл к частоколу, готовый сигануть в траву при первых же признаках опасности. Заметили его поздновато, охранники явно бдительностью не отличались, всполошились, высунули из бойниц оружие - точно не луки со стрелами, больше напоминают стволы охотничьих двустволок.
Глава 20. ПАТРИАРХАЛЬНЫЙ УГОЛОК
– Стой на месте!
– Ну, стою.
– Кто такой, откуда?
– Прохожий, иду оттуда - сюда.
– Один идёшь? Оружие есть?
– Вилы вот есть и ножик, тележку ещё сзади оставил, в ней товарищ мой лежит, мёртвый, похоронить бы по нормальному.
– Мёртвый, в смысле не живой?
– А что, варианты имеются?
– Я спрашиваю, он случаем не в нечисть собрался перекинуться?
– А, вот вы про что. Нет, нормальный он, просто мёртвый, сегодня помер.