S-T-I-K-S. Брат во Христе. Второе пришествие

Панченко Сергей Анатольевич

– Смотри на них, привыкай, а то так и будешь впадать в ступор. Этот называется рубером, он очень опасный, его нашими винтовками только пощекотать можно.

– Рубероид?

– Рубер.

– Он плавать не умеет?

– Слава Богу, не умеет. У них природная водобоязнь, тяжеленькие, топориком ко дну идут.

– А там, впереди, нет таких?

Рэб набрал воздух в легкие и медленно выпустил его через раздутые щеки.

– Они теперь везде будут. Здоровые, как этот, не так часто. Но мелочи всегда будет столько, что не расслабишься. Особенно там,

где происходит подгрузка свежих кластеров, мутантов всегда много. Если бы не моя придумка с минированием города, здесь бы сейчас кишмя кишело всяких тварей.

– Ха, так это ты? – удивился Бубка.

– Я, – сознался Рэб.

– А мой батя догадался, даже позвонил куда-то, чтобы тебя проверили.

– Серьезно? – Теперь пришла пора удивляться Рэбу.

– Да. Он сказал, что ты мутный тип и от тебя можно ждать всякого, и еще назвал тебя хрипострадальцем.

– Христопродавцем?

– Наверное, я не запомнил.

– Несмотря на все недостатки твоего бати, чутье у него было замечательное.

– А зачем ты это сделал?

– Людей прогнать, чтобы поменьше перенеслось сюда. Не райское местечко, поди.

– А-а-а, понятно. – Бубка снова вытер грязной тряпкой выступившую на ссадине кровь. – Значит, ты хотел лучше сделать?

– Ну да! И тебя хотел за пределы кластера выгнать, но ты упертый, не захотел.

– А я и сейчас не хочу. Тут прикольно.

Рэб засмеялся. Реакция ребенка удивила его.

– Тогда считай, это тебе на день рождения подарок.

– А ты знаешь, когда у меня день рождения?

– Когда бы ни был, другого я тебе не подарю.

– Послезавтра.

– Да?

Бубка коротко кивнул.

– Ну, если повезет, я тебе живчик не из водки, а из коньяка сделаю.

– Я не буду пить, как батя.

– Правильно, как батя, не пей, только для здоровья. К сожалению, спораны в газировке не растворяются, придется пить их алкогольный раствор.

Мальчишка повернулся спиной к Рэбу и уставился на берег. «Бардак» колесами с грубым протектором поднимал вверх брызги темного ила, выбираясь на берег. За Уралом начинался другой кластер, с не типичной для степных краев густой растительностью. Почти сразу за берегом начинался лесной подпушек, обильно поросший борщевиком, папоротником и белеющими над ним зонтиками болиголова.

Рэб высмотрел едва заметную колею посреди сомкнувшейся кроны разнолесья и направил БРДМ по ней. Колеса попали на влажную скользкую почву, но это ничуть не остановило машину, приспособленную к передвижению и по гораздо худшим дорогам. Бубка смотрел по сторонам, зачарованный сумраком настоящего леса. Рэб приоткрыл люк над головой, чтобы в салон попал влажный лесной воздух.

– Здесь грибы, наверное, есть? – предположил Бубка.

– Должны быть, но и грибники здесь конкуренцию не любят. Вообще, лучше в таких местах, где плохой обзор, не останавливаться.

– Ага, – согласился парнишка.

– А тебя отец стрелять из оружия не учил? – поинтересовался Рэб.

– По пьяни давал заряженное ружье, но мамка отбирала, боялась, что его застрелю.

Рэба

ответ мальчишки смутил, и он решил больше не касаться темы его семьи.

– Как-нибудь поучу тебя, нам лишний стрелок не помешает. Я бы рулил, а ты отстреливался.

Глаза у Бубки загорелись: видимо, идея пострелять в мутантов пришлась ему по душе.

– Да я научусь быстро, я хваткий.

– Хорошо, хорошо, для начала надо место найти спокойное, где пострелять можно.

БРДМ ухнул вниз. Из-за травы Рэб не сразу разглядел, что впереди лощина. На дне ее была лужа. Брызги разлетелись далеко в стороны. «Бардак» чуть не ткнулся в землю носом, но благодаря форме корпуса только слегка проутюжил грязь. Рэб переключился на пониженную скорость и полез на склон. Машину возило из стороны в сторону, но она карабкалась, не давая усомниться в своих внедорожных способностях.

«Бардак» перевалился через край лощины и сразу же уперся в поваленное дерево. Его можно было бы перескочить ходом, но скорость была слишком мала. Рэб сразу почувствовал подвох. В такие совпадения в Улье никто не верил. Останавливаться тоже было нельзя: подожгут или прошьют из чего-нибудь крупнокалиберного. Рэб взял вправо и поехал вдоль дерева.

Машина спокойно справлялась с кустарником и мелкими деревцами, не замедляя хода. Рэб объехал дерево, отметив ровный спил у корня, и снова вернулся на дорогу. Здесь не ждали такого транспорта, скорее всего, надеялись поймать беглых горожан. Место и в самом деле было удобным для организации засад. На такой поступок шли в основном мелкие банды муров, всяких неудачников, не надеющихся на свои силы, и прочей швали, чудом не съеденной в первые дни после переноса в Улей.

Удалившись метров на сто от поваленного дерева, Рэб позволил себе расслабиться. Он почувствовал, как вспотели руки, удерживающие руль. Снова захотелось глотнуть живца. Спораны из головы лотерейщика были какими-то ненажористыми.

– Дай-ка мой термос. – Термосом Рэб называл свой «шейкер» для приготовления живца.

Бубка соскочил с кресла и подал Рэбу тяжелый «термос».

– Открой, – попросил Рэб.

Мальчишка с трудом, сопя, открыл крышку. Рэб взял термос и сделал глоток. Спустя несколько секунд все признаки недавнего напряжения сил тут же растворились в согревающем тело напитке.

– Спасибо! Ты не хочешь?

– Нет еще. Мне хорошо. Тебя напугало упавшее дерево?

– Вообще-то да, напугало, только оно было не упавшим, его подпилили и уронили на дорогу.

– Кто? Мутанты?

– Нет, не видел еще ни одного мутанта с пилой. Люди, конечно же.

– Да? А им зачем? Они что, за мутантов? – Ребенок размышлял еще простыми категориями, предполагая, что Улей разделен на два противоборствующих лагеря: людей и мутантов.

– Не, что ты, они тоже против мутантов, но и не за людей. Эти ублюдки сами по себе, грабят, кого не боятся. Мерзкое отродье, без моральных принципов и сочувствия! Таких здесь много, их никто особо не любит, поэтому убивают при любой возможности.