S-T-I-K-S. Черный заповедник
Шрифт:
– Это не ваша собака, - внезапно глухо донеслось из почти заткнутого Серегой лаза. Голос был детским и очень слабым.
– Найда - наша! Вы не имеете права ее забирать!
Рука Егорыча, поглаживавшая голову овчарки, дернулась. Распихав загораживавших дыру Яну и Серегу, он сам бухнулся на карачки, заглядывая в черноту.
– Лёха! Ты, что ли? А ну, вылазь. Вылазь сюда, сказал!
– Деда!
Несколько секунд было тихо. Потом под каруселью зашуршало. Несколько мгновений спустя из дыры показалось замурзанное лицо пацана лет семи-девяти. Пацан был сильно изможден. Его глаза лихорадочно посверкивали.
– Деда! Ты нас нашел! Деда!
Он с трудом
– Ничего себе, как оно бывает. Такое вот - это один шанс на...
Старый слесарь, реальность которого совсем неожиданно для него на миг поплыла, решительно шмыгнул носом, взъерошивая волосы на детской голове.
– Лёха! Ты как вообще... Блин, а ты чего такой рыжий?
Мальчик, не разжимая судорожно стиснутых пальцев, которыми он цеплялся за куртку деда, поднял покрасневшее лицо.
– Я... что? Я же всегда...
Он умолк, с ужасом глядя поверх дедова плеча. Егорыч мельком обернулся и махнул рукой.
– Не боись, это дядька Вадим, не монстр. Лёха, как... тебя угораздило-то? А?
– Деда!
– вспомнив о чем-то, пацан дернулся в сторону дыры.
– Там Ленке плохо. Она... в обморок упала. Надо ее вытащить! Я... я сейчас...
Но лезть в дыру пацану не пришлось. Пока внимание двуногих было отвлечено на одного ребенка, старая овчарка уже выволакивала другого. Маленькая пухлая девчонка, не старше пяти лет, а то и младше, выглядела еще хуже, чем брат. Круглое детское лицо посерело. Она быстро и тяжело дышала, не открывая глаз.
Серега помог порыкивющей собаке вытащить детское тельце из-под конструкций. И, взяв ребенка на руки, коснулся ее лба.
– Это не обморок.
– Нет, - Вадим, бегло осмотрев девочку, повернулся к пацану.
– Сколько времени прошло после... когда это все началось? День? Больше?
Внук слесаря сделал над собой усилие и отлепился от деда. Было видно, что монстроподобный здоровенный лысый дядька с уродливой мордой и лапами-ковшами его здорово пугал. Но ответить пацан попытался нормально, и даже почти справился с голосом.
– Со вчера. Мы сидели... ее сильно тошнило. Она все время просила пить. А потом Найда смогла выскочить, а Ленка... она... ну...
– Так, - Вадим оглянулся и мотнул головой в сторону здания горадминистрации, отстоящее через улицу.
– Давайте туда. Там должно быть бомбоубежище. Твари туда так просто не пробьются. Времени мало. Поэтомубыстрее.
28
Внутри здание администрации оказалось неожиданно большим, со множеством коридоров и кабинетов. Проплутав там некоторое время и не найдя входа в бомбоубежище, зато нарвавшись еще на двух зараженных ползунов, в конце концов приросший отряд передислоцировался в подвал соседнего магазина. Здесь Серега бережно сгрузил девочку на сложенные у стены и прикрытые Яниным одеялом мешки с какими-то злаками. Ребенок продолжал потеть и метаться, не приходя в сознание.
– Перезагрузка случилась вчера, - младший разведчик бросил взгляд на хмурого, как никогда, брата.
– Но этот малый и собака пока держатся. А девчонка...
Он запнулся, бросив быстрый взгляд на Егорыча, потом - на Лёху, который в этот миг гладил по голове спасшую его овчарку.
– Дай им пока живца, - Вадим пожевал широкой челюстью и оперся плечом о стену, прикрыв глаза.
– Пока не началось.
Присевший на мешок Егорыч молча проследил как Лёхе,
– А Ленка что ж?
– он даже привстал, когда сообразил, что бутылка с живцом, пройдя мимо внучки, снова исчезает в рюкзаке.
– Смотрите - ей еще хуже! Ей же первей всего надо... Может, зубы разжать - и внутрь? А?
Вадим открыл глаза и переглянулся со смущенным Серегой. Младший разведчик потер затылок.
– Видишь ли, дядь Паш... Внучка твоя... В общем, ей живца не надо.
– Это почему же?
– Дайте ей тоже этого... лекарства!
– поддержал деда Лёха, уже освоившийся в компании новых взрослых. Пацана пока никто ни о чем не спрашивал, и он сам не пытался что-то рассказать, к счастью, понимая, что для разговоров не время.
– Пока она спит. А то когда проснется, поднимет такой вой... Она терпеть не может всякие настойки. Да еще такие буе - вонючие.
– Я так понимаю, ей лекарство не поможет?
Все обернулись к Яне. Девушка убрала светло-рыжую прядку с мокрого детского лба.
– Что значит - не поможет?
– Егорыч сдвинул косматые брови и посмотрел на братьев.
– Нам же всем помогло!
Серега пожевал губами.
– Живец помогает только иммунным, дядь Паш. А твоя... Ленка, она... по всем признакам...
– Не иммунная, - тяжело закончил Вадим.
Несколько мгновений все было тихо.
– Погодите, погодите, - дед найденных внуков вскочил и прошелся перед мешками из конца в конец. Поймав непонимающий взгляд Лёхи, он снова обернулся к разведчикам.
– Вы что пиз... мелете? Она что - должна превратиться в одну из этих... тварей? Вы, ять, сбрендили, что ль? Перегрузка эта ваша была? Была. Все, кто мог, обратились? Обратились! Ей просто худо, потому что малая еще. Ну, какого х... Что вы пялитесь? Помогите ей! Вы ж знаете, что тут и как, вашу мать! Это я нихрена тут не знаю, а вы знаете! Что молчите?
– он сорвался на сиплый крик.
– Ленка не станет тварью! Она же не стала - до сих пор, а?
– Дядь Паш, - Серега мучительно морщился, беспомощно оглянувшись на брата, потом - на Яну.
– Период обращения зависит от сопротивляемости иммунитета. Кто-то обращается сразу, а кто-то - дня через три. Но обращается все равно. Это... ну просто вот так происходит.
– Это вирус? Ленка... станет... зомби?
В противовес взрослым, голос Лёхи звучал тихо, но почему-то от этого пронимало больше, чем от отчаянных криков его деда. Егорыч закончил метаться и рухнул на колени рядом с бессознательной девочкой. Мельком Яне подумалось, что в обычной, прошлой жизни дед едва ли столь же неистово проявлял чувства по отношению к внукам. Но теперь умерший и возродившийся в новом адском мире, одинокий, как пень, слесарь получил уникальный шанс встретить кого-то из самых близких ему людей. И когда этот же проклятый мир собирался отнять то, что было вернул, ум Егорыча явно зашел за разум.
– Она еще не обратилась, - услышала Яна собственный голос. Старый слесарь умолк, притулившись на мешках рядом с внучкой и глубоко уткнувшись пальцами в глаза. Его седая голова мелко подрагивала.
– Может быть, еще не... поздно что-то сделать? Неужели от этого... заражения нет никакого средства? Вообще?
Яна понимала, что мелет чушь, и что будь у девочки малейший шанс, разведчики не стали бы о нем молчать. Но пухлому, чужому ребенку, который медленно превращался в монстра у них на глазах, неоткуда было ждать помощи, кроме как от больших и сильных взрослых. Которые, как оказалось, ничем не могли помочь - несмотря на всю свою силу. И всю свою взрослость...