S-T-I-K-S. История Маньяка
Шрифт:
***
Маньяк шёл по лесу, чувствуя себя если не Конаном-варваром, то, по крайней мере, лесным берсерком: с хрустом ломится через кусты (обходить их ему просто надоело), вся морда в паутине, а в руках злодейского вида большой топор, выкрашенный в кроваво-красный цвет!
Топор Маньяк стибрил с пожарного щита, висевшего на стене цеха вместе с конусообразным ведёрком того же цвета. Ведёрко Маньяку тоже понравилось, но как его применять в бою или быту Маньяк не придумал и потому брать не стал. А больше в цехе, в который Маньяк забежал на выходе из города, взять было совершенно нечего. Токарные и сверлильные станки разных размеров, покрытые толстым слоем пыли - и больше там не было ничего. В том числе и того, что там тачали и сверлили.
А если серьёзно, топор, конечно, был так себе, и Маньяк с удовольствием сменил бы его на что-то вроде своего верного ломика: туповат, рукоять длинновата и, самое главное, из дерева, то есть хорошего удара - что врага, что по врагу - может и не выдержать. Но сменить его сейчас можно разве что на палицу кустарного изготовления. Да, ломик было жалко, а ещё жальче было автомат – ни то, ни другое нельзя назвать невосполнимой потерей, но автомат ещё и денег стоит. Впрочем, трофеи, полученные им на охоте, вполне примирили его с потерей автомата. Три горошины и восемнадцать споранов – неплохо, весьма неплохо.
Идея пройтись по лесу показалась Маньяку прекрасной. Он помнил рассказы Аркана (одного из стронгов, принадлежащего к отряду, дружественному бывшему отряду Маньяка) о лесных и таёжных кластерах. Встречаются в Улье такие места, где множество кластеров подряд принадлежат к одному типу местности. Аркан подчёркивал, что лесные и таёжные кластеры - это две большие разницы.
В таёжных меньше шансов нарваться на неприятности, чем в городах или посёлках, где много людей. Но уж если нарвёшься, то лёгким испугом не отделаешься: стаи волков сохраняют свою структуру и после перерождения, с умным вожаком, который обеспечивает слаженность действий стаи и ведёт её туда, где стае будет лучше. Только законы в стае становятся жёстче – слабых съедают.
Медведь же дело такое: эти звери всю жизнь, в основном, пребывают в двух стадиях – зимняя спячка и накопление жировых запасов к этой самой спячке. Потому, если перезагрузка застала хозяина леса в конце зимы или начале весны, зверь имеет солидные жировые запасы, благодаря которым он без внешней подпитки может достигнуть стадии как минимум бегуна, а то и хорошо развитого спидера. А благодаря изначальной массе от 300 до 600 килограммов, огромной физической силе, внушительным клыкам и когтям такой бегун будет куда опаснее лотерейщика
Но это всё в тайге. В лесах среднерусской полосы, да и не только среднерусской, зверья не так много. Это в Сибири медведи по улицам ходят, а местные жители пьют с ними водку и играют на балалайке, а в современных европейских лесах крупных хищников очень мало. Потому, по словам Аркана, в местах, где много лесных кластеров подряд, можно даже позволить себе развести костёр, не опасаясь, что на его запах сбегутся сто тысяч заражённых.
Идея пройтись по лесу без дорог и тропинок казалась Маньяку прекрасной первые два часа. Потом орды кровососущих насекомых, кусты и буреломы разной степени непролазности и необходимости сделали идею просто хорошей, а затем низвергли до ранга неплохой. Ну а когда на второй день лесного путешествия Маньяк вышел к очередному болоту, пришлось признать – идея была полное дерьмо. А под конец дня Маньяк столкнулся ещё с одним препятствием, которого он никак не ожидал посреди леса.
Это была граница кластера, хотя кардинально ничего не менялось – там лес и тут лес, но были и отличия. На кластере, где стоял Маньяк, полноправно царило лето: сочная зелень листвы и травы, всё цветет, пахнет и дышит жизнью. А на кластер впереди будто пришла осень: листья желтые, местами жухлые, трава болезненная, будто покрытая слоем пыли. Но эта особая осень, Маньяк такую не раз встречал. Такая осень, в которой начался октябрь и так и затянулся на многие месяцы. Впереди был стаб. А по границе этого стаба метров через десять друг от друга стояли таблички с кроваво-красными, как топор Маньяка, надписями: «осторожно, мины».
– Вот тебе здрасти! – поздоровался Маньяк с табличкой. – Прям подводная лодка в широких степях Украины.
Вот откуда бы взяться минному полю посреди леса? Маньяк недоумевал. И что, собственно, дальше делать? Логично было бы просто свернуть и пойти дальше, обогнуть стаб с его минным заграждением. Тем более что Маньяк не следовал чётко проложенным курсом, а просто придерживался направления – куда-то в сторону Удавки. Но Маньяку было интересно. «Мины! Посреди леса! Зачем? А может, нет тут никаких мин? Не, ну кто будет мины в лесу ставить? Плюнуть и пойти напрямик? – роились мысли в голове Маньяка. И совсем глупое: «А может, палкой потыкать?»
Маньяк даже усмехнулся несуразности своей последней мысли. Как бы он был удивлён, узнав, что потыкать палкой в минное поле было верным решением. Ну, конечно, только в это конкретное минное поле. Но додумать, что всё-таки делать дальше, Маньяк не успел.
– Здорово, хлопец! – насмешливым голосом окликнули Маньяка со стороны стаба. – Ты кто таков, откуда будешь?
Окликнул Маньяка мужичок (именно мужичок, по-другому не скажешь), одетый в брезентовый плащ, серые видавшие виды брюки, заправленные в кирзовые сапоги, его голову прикрывала панама, по стилю идеально подходившая к штанам и плащу. Из-под панамы выбивались крупные кудри светло-каштановых волос. Лицо с маленькими хитрыми, но добрыми глазами украшала рыжеватая борода и пышные усы того же цвета.
У ног мужичка настороженно замерла крупная лохматая черная собака с короткой и широкой мордой. Породу друга человека Маньяк вот так сразу определить не взялся, но в предках животного явно отметились кавказские овчарки или алабаи. Собака смотрела на Маньяка настороженно, но без враждебности. Будто бы не могла решить, друг стоит перед ней или враг.
Хозяин, подобно своему питомцу, смотрел на Маньяка спокойно, с хитрецой в глазах, но дружелюбно. И тоже не проявлял враждебности, это Маньяк чувствовал на уровне инстинктов. Однако в его руках был охотничий карабин. Оружие было не новым, но заметно, что за ним тщательно ухаживали. Держал его мужичок в положении «патруль», и держал уверенно, умело. И это тоже не укрылось от взгляда Маньяка.
– Человек прохожий, – пожал плечами Маньяк и, вспомнив о вежливости, добавил: - И тебе не хворать.
– Так откуда и куда проходишь, прохожий? – настоял на своём мужичок.
– От Пекла иду к Удавке, – ответил Маньяк. Тайну он из своих планов делать не видел смысла.
– Неблизкий путь, – покачал головой мужичок. Подтверждая предположение Маньяка, что это не случайный лесник, попавший под перезагрузку, а вполне себе рейдер Улья. – Так, а сам-то кто будешь?
Маньяк с пониманием отнёсся к расспросу, если не сказать допросу, мужичка – это встреться два человека в лесу его прошлого мира, такое поведение можно было бы счесть неуместным, но здесь Улей, здесь надо ясно понимать с кем общаешься и можно ли поворачиваться к этому человеку спиной. Это правило, конечно, работало и в противоположную сторону, но карабин в руках у мужичка, и он готов пустить его в ход, а значит, отвечать первым Маньяку.