S-T-I-K-S. Пройти через туман II
Шрифт:
– Ну, в школе ты не училась. Просто хочу, чтобы ты поняла ситуацию и начала разбираться, наконец, что вокруг тебя творится, а ты меня перебиваешь. И постоянно мельтешишь…
– Училась я в школе и в детский садик ходила. Нормально всё было, пока не попала в наш дом ракета, а во дворе школы не установили гаубицы.
Я смотрел на девочку молча, пока та не успокоилась.
– Хорошо… Я слушаю…
Похоже, она действительно смирилась с моим старшинством. Ещё с полминуты разглядывал девочку. Не красавица, да, но очень мила. Приятное
– В стаде приматов всем заправляет альфа-самец. Он самый старший, большой и априори агрессивный. Так устроено потому, что на самцах лежит определённая задача – защищать самок и детёнышей от хищников и других самцов…
– От хищников мне понятно. Они могут съесть, а от других самцов-то зачем?
– Потому что, чужие детёныши другим самцам не нужны. Природой заложено закрепление своих генов в потомстве. Понимаешь, как всё мудро устроено? Если этот самец победил альфу, значит, он лучше и сам достоин стать альфой. Он умней, хитрей, сильней, быстрей…
На милой азиатской мордашке застыли сомнения.
– Да, уж… Умно, ничего не скажешь…
– Другие самцы могут убить чужих детёнышей, особенно если они слабые ещё и не смогут сами от него убежать.
– С самками понятно всё…
– Да нет, не думаю, что тебе понятно, – проследил за тем, как Аня уселась рядом с кроватью прямо на полу, и продолжил, – Самки… Они на самом дне стада приматов. Понимаешь? Они становятся переходящим призом от одного самца к другому. Человеческие сообщества очень просто проверить на цивилизованность. Чем ниже роль женщины в жизни, тем общество примитивней устроено.
– Угу, понимаю, – с готовностью кивнула бывшая беспризорница, – Только, пока не очень понятно, как это всё относится к твоему проигрышу.
– К этому я уже подошёл, – ухмыльнулся я девчушке, – Тестостерон знаешь, что такое?
– Мужской гормон? – неуверенно спросила Анна.
– Всё верно, именно так. Мужской, – авторитетно подтвердил её догадку я, – У женщин он тоже вырабатывается, но в гораздо меньших количествах. Этот гормон заставляет самцов приматов соревноваться, драться, выяснять, кто из них главный, и заниматься сексом.
– Я думала, это гормон агрессии, – засомневалась девочка, – Я что-то такое слышала до Улья ещё.
– Будь уверена, что за половое влечение он тоже отвечает, – солидно заверил беспризорницу я, – Так, вот. Когда два самца-бабуина дерутся за право стать альфой в своей стае, можешь быть уверена, они залиты тестостероном по самые брови. И когда один побеждает другого, у проигравшего есть только два пути – быть убитым или встать на колени и быть изнасилованным победителем.
– О-Б-А-Л-Д-Е-Т-Ь…
Девочка была обескуражена новой открывшейся информацией.
– Обезьянки чаще всего не хотят погибать и становятся на колени, – продолжал нагнетать я мрачности в голос, – Поэтому их ритуально понижают до уровня женских особей.
– Это… Это…
Аня явно не находила нужных слов.
– Так вот, я на колени не вставал и вставать не намерен. Потому что свободы достойны только те, кто готов отстаивать и драться за неё каждый божий день.
Бывшая беспризорница пришибленно молчала, потрясённая шквалом свалившейся на неё информации.
– Кто проиграл – большой вопрос, – решил я усилить впечатление, – Да, я попался им в итоге, но меня и Арманд спасли вы. А кто вам не дал погибнуть в первые дни?
– Ты? – спросила меня Аня.
– Конечно, – кривая щербатая ухмылка украсила мою избитую, и без того мерзкую рожу, – А кто ещё? Значит, стратегия моя была правильная. Так? Можно посчитать, скольких потеряли мы. И сколько муры.
– Сергея-жандарма и Аксинью, – подсказала мне Анна, – Вспоминаю их…
– Я тоже вспоминаю, но нет, – решительно возразил своей подопечной, – Можем считать только тех, кто погиб в бою, Аксинья оказалась заражённой и Сергей умер от ран и потери крови, значит, их записываем в небоевые потери.
– Получается, что у нас потерь совсем нет, но как же нам посчитать, сколько убито пиковых? – мило озадачилась девочка.
– Помнишь, нас на мосту подкараулил Акс?
– Брр… Забудешь такое…
– Он говорил о восьми двухсотых и четырёх трёхсотых, помнишь? – спросил я.
– Да, – легко согласилась Аня, – Только я не поняла, что это значит.
– Двухсотые – это убитые…
– А трёхсотые живые? – удивилась девочка.
– Нет, конечно, – ухмыльнулся я в ответ, – Как бы тогда их записать в потери? Трёхсотые – раненые.
– Много… Восемь убитых и четверо раненых…
– Одного из них ты сама прибрала, – положился ладонь на узкое плечико и слегка сжал, – И ты молодчина.
Не давая Ане загрустить и сбиться с мысли, продолжил:
– Считаем дальше! Помнишь подбитый БМП STRF-90?
– Да, конечно, ты взорвал танк из такой… толстой трубы…
– Это не толстая труба, хотя и это тоже, но называется она РПГ, что расшифровывается, как ручной противотанковый гранатомёт.
– А как БМП расшифровывается?
– Боевая машина пехоты. Такие специальные броневики, которые возят бойцов.
– Не знаю, на танк было похоже…
– Это и есть танк, только очень лёгкий и с десантным отсеком для пехоты, – упростил я задачу для девочки, – Так вот, экипаж этой БМП состоит из трёх человек, а десант из восьми. Сколько получается?
– Одиннадцать…
– А теперь выполним простой арифметический приём сложения, прибавим к этим одиннадцати ещё восьмерых и Акса.
– Двадцать?
– Верно, – согласился я с девочкой, – Двадцать и четыре единицы техники, три пикапа и одна БМП. Теперь давай посчитаем, сколько нас было.