S-T-I-K-S. Шпилька – 2
Шрифт:
– Ещё в обморок упади, – сильно напрягшись от такой реакции, посоветовала ему Шпилька. – Мне самой себе, что ли, спину зашивать?
Паренёк, хоть и был ещё совсем недавно свежаком, шумно сглотнул и взял себя в руки.
– Тут не зашивать, а сращивать надо. Выгружайте и несите за мной, – тонким голосом скомандовал он сопровождавшим Шпильку стронгам.
И уже в лазарете, когда Шпильку переложили на твёрдый, но хотя бы ровный стол, юнец, наконец, занялся делом. Долго чем-то шуршал возле ног Шпильки, потом подготовил капельницу из споранов и гороха и осторожно отодрал пропитанную кровью куртку.
– Ну что, доктор, я буду жить? – мрачно пошутила Шпилька.
– Куда денешься! – уверенно ответил юнец. – Но только недели через две. При условии моего постоянного наблюдения и полного покоя.
Шпилька почувствовала, как в вену воткнулась игла от капельницы. Но боли не было – забористая наркота всё ещё держала её в крепких объятьях прихода. Знахарь, потерев ладони друг об друга, поставил их по обеим сторонам от шпилькиной головы и принялся шаманить.
Дар у паренька оказался неожиданно сильный, так что Шпильку сразу потянуло в сон.
«Две недели, – подумала она. – За это время Рубака успеет сгонять в Горный и пообщаться с тамошним ментатом. Он видел двойника своими глазами, и это – уже какое-никакое доказательство моей невиновности».
И похолодела, вдруг сообразив, что же показалось ей нелогичным в момент смерти погонщика. Ощущение включённого Дара никуда не исчезло!
Нет, этого просто не могло быть! Когда носитель погибает, Дар исчезает – уж это-то Шпилька знала наверняка. Но в этот раз погонщик погиб, а элитой, которая, оставшись без контроля, должна была напасть на стронгов, кто-то продолжал управлять. Выходит, погонщиков было двое! А убили они только одного.
– Послушай, – с трудом приподняла веки Шпилька. – Мне срочно нужно…
– Спать, – властно приказал знахарь, и веки снова опустились.
Шпилька заснула.
Глава 6. По следу
– Очнулась? Ну вот и ладушки. Надо было тебя в Энгельс везти, а не к этому неучу безрукому! Две недели он какой-то там перебитый позвоночник собрался сращивать! Бездарь! Корм для пустышей, мать его итить за ногу!
Шпилька разлепила веки и первое, что увидела перед собой – осунувшегося, но радостно ухмыляющегося Гуддини.
– Привет, – успела сказать ему Шпилька, и тут в лицо ей ткнулась чёрно-рыжая слюнявая морда. – Лайма! Ну всё, всё, я проснулась. Знаю, что теперь надо умыться, но хватит меня облизывать, Мойдодыр!
Радость от того, что собака в порядке, заполнила Шпильку и тут же уступила место привычной деловитости. Кое-как отодвинув собаку, Шпилька вновь подняла глаза на знахаря.
– Сколько я провалялась?
– Неделю, – всплеснул руками Гуддини. – И то только потому, что меня не сразу вызвали. А так вообще дня за четыре поставил бы тебя на ноги.
Кстати, о ногах! Шпилька попыталась согнуть их в коленях. К огромной радости – получилось, пусть и не очень ловко. Значит, с позвоночником действительно всё уже в порядке.
Ухмылка Гуддини стала шире.
– Через пару дней будешь как новенькая, – пообещал он.
Не соврал – спустя два дня Шпилька и впрямь чувствовала себя так, словно никогда не получала топором в спину. Встав, она первым делом отправилась к Рубаке, но тот вместе с Графом отбыл в Энгельс по срочному вызову Жнеца. А заодно прихватил с собой пойманную нимфу.
В ожидании, когда стронг вернётся, Шпилька маялась откровенным бездельем. Пару раз сходила в тир, прогулялась с собакой по будущему скверу, пытаясь представить себе, каким же он в итоге будет. До блеска вычистила и смазала всё имеющееся оружие, набила патронами магазины. В очередной раз пересчитала запасы споранов и гороха. Покатала в ладони красную жемчужину.
А потом сделала то, чего сама от себя не ожидала.
– Лайма, ко мне!
Дремавшая у двери собака подскочила к хозяйке.
– На, – протянула ей жемчужину Шпилька. – Что-то стрёмно мне её глотать, опять вылезет какой-нибудь бесполезный Дар. Может, тебе больше повезёт.
Овчарку уговаривать не пришлось, она одним махом слизнула жемчужину и вопрошающе уставилась на хозяйку. Шпилька налила собаке живчика и уставилась в окно.
А на следующее утро она проснулась от того, что в ноздри било такое количество незнакомых ей запахов, что впору было надевать противогаз. Вскочив с постели, Шпилька бросилась к шкафу. На полпути споткнулась о спящую овчарку и в шкаф в итоге влетела головой. Села на пол, потирая ушибленный лоб.
Лайма, широко зевнув, встала, подошла к хозяйке и облизала с ног до головы.
– Слушай, не до нежностей, – отпихнула её Шпилька. – Чувствуешь, воняет чем-то…
Питомица в ответ помахала хвостом и, как ни в чём не бывало, улеглась досыпать. И тут Шпильку осенило.
– Это твой нюх, да? Ты что, научилась делиться им со мной?
Лайма, не поднимая головы, снова махнула хвостом.
– Офигеть! Слушай, а отфильтровать эти запахи как-то можно? Для человеческого обоняния это как-то чересчур.
На этот раз никакой видимой реакции от собаки не последовало. Но кокафония запахов притихла, сделавшись едва заметной, и на передний план вышел один – запах ружейной смазки.
– Не поняла, – нахмурилась Шпилька, оглядываясь на дверь – запах шёл именно оттуда.
Через секунду к смазке добавилось ещё несколько оттенков – порох, пот и табак. Последний Шпильку поначалу удивил – среди стронгов курящих не было. Потом она вспомнила, что около месяца назад в Саратов привезли свежака, смолившего, как паровоз. Из-за того, что избавляться от своей пагубной привычки тот не собирался, в стронги его не приняли, несмотря на подходящие навыки, и поселили в Саратове.