S-T-I-K-S. Стекловата
Шрифт:
Суровый детина с брутальной мордой распахнул заднюю дверь машины.
– О! Мося! А где все то!
При этом деловито наматывал на кулак волосы медсестры. В следующую секунду женщина вылетела из салона под ноги бандитам.
– Только мясо? Наши чё? Задержались, подъедут?
Покряхтывая, проговорил здоровяк, сжал в жменю одежду на груди у лупатого, белобрысого парня и, приподняв его, швырнул ещё дальше первой жертвы. Парнишка улетел далеко, чем вызвал радостный рёв толпы. Мужичок - работяга предусмотрительно начал выходить сам, но заслужил такой пинок, что пройти с ускорением ему пришлось метра с три.
– Чё? Крепкий?
Сказал кто- то из толпы. И точный удар в челюсть свалил мужика на землю.
Посмотрев на не пришедшего в себя солдата, залитого кровью, Детина смачно сплюнул, прямо на него. И обратил свой взор на брюнетку в кабине.
– Какую Белоснежку ты себе заныкал, Мося! Придётся поделиться. Наверное, по дороге останавливался уже с ней.
Мося осёк не в меру раскомандовавшегося Жбана.
– Ээ! Отвали.
Жбан и сам отвалил. Его руки ожгла необычная твёрдость и холодность, как будто за манекен ухватился.
– Эт, чё с ней?
– Таблеток наших пережрала, вон, вишь, окостенела. Надо к знахарю её.
Жбан обошёл машину и, открыв пассажирскую дверь, взял девушку на руки.
– Я сам отнесу.
Сказал Мося. И Жбан отдал тело ему.
– На, а то я всё веселье пропущу.
Жбану в кабине на глаза попался кусок резинового шланга. Со свистом покручивая шлангом в воздухе, он направился к измывающейся над свежаками толпе.
Мося потащил Алёну к жилищу Квопы, местной знахарки. За спиной начали раздаваться хлёсткие удары и истошные визги жертв. Квопа стояла, облокотившись на косяк в дверях своего заведения и щурилась на солнышко, отчего Мосе казалось, что она улыбается. Может, она и улыбалась на самом деле, ведь садисткой она была редкостной. Недаром внешники направили её в эту дыру.
– Глянь-ка на эту. Десять таблеток наших проглотила. Да и дар её определи. А то мне показалось, что она нимфа.
Квопа засмеялась.
– Ага, те щас все девки нимфами казаться будут. Ко мне лучше б зашёл перед рейдом.
– Ээ нет, спасибо, зашёл тут один к тебе поиграться, еле живой ушёл потом. Вон с пленниками играй в свои игры.
Мося бросил каменное тело на операционный стол.
– Так что с ней?
– Ну, от таблеток дней десять в айс фризе будет. А потом гореть начнёт, тогда её в лёд надо кинуть будет и водой отпаивать. А так сгорит до черноты или у внешников размораживающий спрей попросить.
Квопа зачем-то начала пристёгивать руки и ноги девушки к кушетке.
– Осмотреть её надо хорошенько, а то вон, гляди, какая вся покусанная да побитая. Я, конечно, поработаю над ней попозже, не надо дар мне разряжать сейчас. На тех во дворе поберегу. Их надо определить, вдруг опасные.
В комнату вошёл Кучер, кучерявый, чернявый малый. Бывший в Муравейнике за своеобразного администратора от внешников и непосредственно - директором "фермы".
Хлопнув бандита по плечу, спросил.
– Дарова! Где народ то? Малыш наш где, Блондин?
Мося прискорбно пожал плечами:
– Все там остались, под стабом. Я еле ноги унёс. Солдаты крутые в этот раз прилетели. Засаду нашу с ходу прочитали. Накрыли всех разом. Я даже и не понял, как всё произошло.
Квопа тем временем довольно ловко и быстро, при помощи ножниц, разоблачила отравленную. И вмешалась в разговор:
– Оставь мне её на денёк, как очухается. Хочу послушать возможности её голоска. А этих твоих козлов не жаль, бесполезные всё равно были. Только бухали тут и воздух портили. Новых, может, получше наберём. С новыми то всегда повеселее.
Мося махнул на Квопу рукой и почесал нос.
– Мне, как очухался, повезло. Смотрю, буханка со свежаками стоит сзади боя. Эти все вперёд ускакали. Только два охранника. Я их снял тихонечко под шумок. Свежакам прогнал, что я специально за ними прислан. Даже дар применять не пришлось. Они и поверили, тихо ехали, не рыпались. А я раствор приготовил им, чтоб на всякий случай. Вдруг какие дары у них неожиданно откроются. Мне эта "Белоснежка" стеклянная...
Бандит указал на кушетку.
– Нимфой показалась. Так я им дал этот усыпляющий раствор. А у неё, видать, дар какой-то сильный - споровое голодание началось преждевременно, ну и жажда дикая, само-собой. Она, в общем, всё сама вылакала...
Кучер прервал Мосю.
– Короче, ты братву всю слил... И если б без добычи вернулся, я бы тебя внешникам на органы самого сдал.
Кучер притворно равнодушным взглядом посмотрел на операционный стол.
– Девку беру себе за то... И да, теперь тебе никаких поблажек - на ферму вход закрыт.
И, видимо, чтобы привлечь Квопу на свою сторону, сказал.
– Полдня Квопе дам с ней позабавиться, и всё! Жалко, у нас ментата нет, проверили бы твои слова.
Его рука тем временем прошлась по слегка небритой голой ноге девушки снизу вверх. Его руку покалывали вставшие дыбом от всеобщей судороги волоски.
– Айс фриз, - говоришь, на десять дней. Тут в Стиксе, кто так долго живёт, имя должен получить, иначе прогневаем...
Кучер закрыл глаза и вновь провёл рукой по ноге девушки.
– Пусть будет - Стекловата.
Мося вздохнул, по ходу всё прокатило нормально. Только девку забрали. Жаль. Ну да ладно, всяко ещё может повернуться за десять дней, и Стекловата будет его.
Квопа уже вышла на вытоптанный двор и посмотрела ожидающе на администратора и рейдера. Те вышли. И знахарка заперла дверь. Втроём они направились к трофейной "буханке".
Жбан сидел на покрышке и устало размазывал рукавом комка пыльный пот по раскрасневшемуся лицу. Работяга, похожий на сплошной синяк, валялся всеми брошенный неподалёку. Медсестра исчезла из виду, но её стоны и вздохи слышались из окон ближайшего дома, там же скрылась и часть толпы. Остальные пытались выковырять из-под буханки забившегося под неё белобрысого, лупатого паренька. Тоже порядочно огрёбшего, но до сих пор не сдававшегося и отчаянно сопротивлявшегося. Десяток разошедшихся не на шутку пьяных рейдеров-мародёров пытались выволочь его оттуда сначала руками. Но он их успевал хватать и так выкручивать, что у пары неудачников даже были серьёзные травмы связок кистевого сустава. Потом забить ногами, но он и тут делал своё "чёрное" дело. Хватал и бил голени атакующих об днище, пытался крутить их, получал по пальцам от других, но всё же отбивался таким образом.