S-T-I-K-S. Товарищ Резак
Шрифт:
Если кто-то думает, что это всё – так это не всё. Когда проводили брифинг, я обязательно там присутствовал. Да, меня обязательно звали, потому что мне говорили, с какой командой я пойду. А ещё, раздавая задание, они тыкали пальцем в карту, и говорили, за какой сектор я ответственный. Вот так и говорили, водя пальцем по карте. Раз с той стороны у чуваков с крышей явный перекур, то хоть я как-то буду показывать, что здесь есть собаки. После того, как в карту ткнули пальцем и сказали: «Блохастый, вот отсюда досюда ты контролируешь, здесь наши сенсы. Если что, отходишь сюда», – я подходил к карте и внимательно принюхивался, где водили пальцем. Считалось, что для собаки этого достаточно. Возможно, они и вправду верили, что этому можно научить собаку дрессировкой, или не знаю, что у них там в голове. Как собаке на карте что-то можно объяснить? Мне каждый раз хотелось хвататься за голову. Представляю, как бы над всем этим делом ржала Кошатина. Она наверняка где-то поблизости крутилась, но эту тихушницу разве увидишь, если она этого сама не захочет?
Сейчас всё было, похоже, очень плохо. Раздачу партийных поручений начали с меня.
– Блохастый, нам надо срочно выдвигаться – наши разведчики доложили, что нас решили уничтожить одним ударом. Пойдёшь со второй колонной, – вещал командующий.
Полностью рассказывать смысла нет – всё было очень плохо, даже хуже, чем я ожидал. Времени совсем не осталось. На наше подразделение двигалась вся мощь внешников и муров. В нашем объединении отрядов была собрана треть всей бронетехники свободовцев. По количеству брошенных на нас танков наши враги превосходили нас втрое, по людям – вчетверо. Внешники решили одним ударом закрыть проблему противостояния, и на острие атаки попадал мой стаб.
Круглые сутки порталы внешников выплёвывали новенькую броню. Все уроды Стикса стекались в предвкушении больших заработков и защиты, спешно вооружались и проходили подобие боевой подготовки. Радовало и одновременно огорчало, что вся бронетехника была не современная. Мой родной стаб был одним боком пристыкован к очень агрессивной черноте, и современная электроника выходила из строя, какая бы она защищённая ни была. Домики строились в полтора этажа с низкими потолками, потому что на уровне пяти-шести метров выходила из строя даже обычная электрика. Если сделать дом на метр повыше, то лампочки и выключатели в пол вкручивать придётся. Я вначале удивлялся, почему в посёлке нет сотовой связи, а в каждом доме проводные телефоны. Теперь этот фактор играл на нас. Всё будет происходить на земле, без сверхумных снарядов и ударов с воздуха. Радовало, что техника старая, ровня нашей – а огорчало, что она гарантированно будет работать, и что её очень много.
Обсуждение длилось всего пару минут; меня отправили в штаб второй колонны, и мы двинули. Вокруг бегали бойцы, хватая самое необходимое, и грузились на грузовики. Этот мир со своими неограниченными ресурсами давал возможности, и машин хватало всем. Особенность второй колонны была в том, что она полностью состояла из колёсной техники – БТР, БРДМ и разных модификаций пулемётных пикапов и броневиков.
Расстояния в Стиксе небольшие. С одной стороны внешка, с другой – Пекло, а посередине полоса километров в пятьсот. Но переизбыток заражённых, чернота и перегрузки кластеров растягивали дорогу в сотню километров зачастую на несколько дней, а уж там, где путь проходил рядом с Пеклом – каждый километр мог требовать пробивать проход в тварях неделями.
Мы пришли первыми. Я спрыгнул с брони и отправился проведать своих друзей. Почти сразу встретил Мальвину. Я её впервые видел перепачканную глиной и с лопатой. Десяток женщин и пара мужчин рыли яму под фундамент для заливки бетонного ограждения. Мальвина, как обычно, ойкнула при виде моих изменений во внешнем виде, а затем радостно бросилась чесать за ушами. Чарлик был тут же и, подражая хозяйке, рыл передними лапами кучу глины. Коржа я нашёл рядом с КП. Он руководил погрузкой боеприпасов и раздавал распоряжение по размещению орудий в капониры. Получив немного почесух, я не стал отвлекать моего товарища, а отправился к своему БТР для несения службы.
Глава 8
Пёс. Великое танковое
Эти два дня мы копали траншеи, лили бетон и вбивали в землю столбы. Парни закапывали в землю сотни фугасов, монки развешивались гроздьями, растяжки устанавливались без счёта. Наши основные силы не успевали. К середине второго дня прозвучал приказ «Отбой». К утру враг должен был подойти, а бойцам, практически не спавшим двое суток, нужен был отдых. Всё, что мы могли сделать – мы сделали. Небольшую колонну с детьми и женщинами отправили в тыл, но почти все жители стаба остались здесь. Многие женщины заняли места у орудий. Нехитрая работа по подаче снарядов и тасканию лафетов вполне была им по силам. Были женщины и на пулемётных точках, и в миномётных расчётах. Иллюзий по поводу «оказаться пленённой, а затем стать второй женой вождя» никто не строил. За техникой внешников шло несколько рефрижераторов. Самый ценный ресурс – это органы, и внешники собирались своё предприятие окупить.
Всё замерло. Почти полная тишина пришла взамен стуку перфораторов, гулу бульдозеров и экскаваторов. Все отдыхали.
Я подорвался аж в три ночи и сломя голову понёсся к своим. Врагов было очень много. В моём сознании они были одним громадным заревом, идущим со стороны внешки. Я вбежал в штаб. Командиры уже были на ногах и отходили после сна, глотая большими кружками кофе, но давать общую тревогу не спешили. Ещё дополнительные полчаса-час сна для бойцов могут очень пригодиться сегодня. День обещал быть долгим.
– Блохастый, ты всего на три минуты позже самых передовых секретов докладываешь, – сказал мне командир. – Пару часов у нас есть, раньше рассвета они не начнут, а ночью у нас преимущество – мы эту местность до сантиметра знаем.
– Давай дружище, поешь, – один из бойцов поставил мне тарелку со слегка обжаренным куском мяса вполне достойного размера, и поскрёб мне за ухом по роговой пластине, защищающей заднюю часть головы.
Ещё час я ничего не делал, а наш городок потихоньку поднимался. Прогревали моторы бронетехники, проверяли снаряжение и оборудование, завтракали и расходились по позициям. Бойцов поднимали небольшими группами, давая как можно дольше поспать.
Я уже точно знал – где, кто и сколько. Отличить отдельные отряды не мог, но видел три колонны, идущие в нашу сторону. Никак не меньше сотни бронетехники. Я её тоже наловчился отличать от обычных машин и пулемётных пикапов по сгусткам энергии. Броня глушила сигнал, делая силуэты неяркими, а характерное расположение живых тел говорило о классе машины. Пустой танк я мог и не заметить, пока в него носом не ткнулся бы. Возможно, меня и можно было обмануть, управляя танком в одиночку, но пока с таким я не встречался.
Пора. В штабе уже было немало докладов. Все три колонны прошли мимо разведчиков, и были посчитаны. За тремя колоннами проследовали бензовозы, кунги, рефрижераторы, пехота на грузовиках и прочая обслуга, командирские машины и орудийные расчёты. Я данные разведки подтверждал. Почувствовать с этого расстояния такое скопление бойцов было проще простого. На карте было обозначено всё, кроме моего тоскливого чувства. И я увидел.
Наш стаб был пристыкован к черноте, как к размазанной кляксе, а с другой стороны через пять километров начиналась целая сеть озёр и речушек с постоянными перезагрузками. Уровень воды поднимался или опускался метра на полтора совершенно случайным образом. Настоящие заливные болота. За два дня можно было увидеть огромную водяную гладь озера глубиной чуть по пояс, или нескончаемые вонючие лужи с дохнущей от жары рыбой, и раскисшую глину с сотнями сидящих повсюду лягушек. Дополняли картину деревья, падающие от раскисшей почвы, остатки строений и камни. Для техники места совершенно непроходимые, как и для лодок. Армия внешников шла к нам с фронта, а вот с боку и тыла через эти болота сюда двигалось немало пеших отрядов. Человек – это такая скотина, что где не проходят танки и лодки, всегда могут пройти двуногие, гонимые боевым духом или алчностью.