С точки зрения Тролля
Шрифт:
Пляж был чудесным, без кораллов, о которые можно было порезать ноги. Анна ползала по скалам невдалеке, собирая улиток и пытаясь поймать маленьких ящериц, обитавших здесь в неисчислимом количестве. Она загнала одну из них в воду и наконец, торжествующая, схватила.
Алекс ходил по пляжу, высматривая устриц. Отец вырыл, яму, собираясь разжечь костер и зажарить купленного вчера морского окуня. Картошка сварилась, мама завернула картофелины в фольгу и принесла их, чтобы обсушить на костре.
Именно в этот момент Алекс заметил их. Белые цветы.
Они
В том рассказе двое детей играли в траве, когда наткнулись на белые бутоны. Сорвав несколько штук, они обратились в волков и, прибежав домой, съели своих родителей.
Что, если Анна сорвет цветок? Алекс представил, как она обрастает мехом и как родители не верят, что дочь может напасть на них. Даже когда она вопьется отцу в горло, мама все равно будет думать, что Анна это делает, потому что напугана.
А если их сорвут мама с папой?
Ему тогда придется бежать к цветам, чтобы скорее вдохнуть их аромат, и надеяться, что он тоже обратится в волка. Но слишком легко было представить, что он не успевает. Алекс подумал об акулах.
— Голоден? — окликнул его отец.
Его желудок забурчал в ответ, но Алекс чувствовал только тошноту.
А если ветер отнесет пыльцу с бутонов в их сторону? Что, если им даже не надо приближаться к цветам?
Ему хотелось рассказать родителям про оборотней и заставить их вернуться на яхту, но у него точно бы ничего не вышло. Отец верил только тому, что совпадало с его точкой зрения на вещи. «Не все, что пишут в книгах, правда», — любил говорить он.
Алекс мог живо представить себе, как отец нюхает цветок, чтобы доказать свою правоту. Анна подбежала к костру, на котором жарилась рыба. К ее ногам прилип песок, поверх ее купального костюма был накинут халат с капюшоном.
— Почти готово? — спросила она.
Глаза у нее горели. Алекс посмотрел на папу с мамой и увидел, как пламя отражается у них в глазах. Его передернуло.
А если он первым пойдет и понюхает цветы? Тогда он обратится в волка. Тогда у него не будет причин бояться. И если он действительно начнет превращаться, то сможет обернуться и крикнуть им, чтобы они бежали и прятались, прежде чем трансформация завершится. Он будет знать, что происходит. Он будет исследовать окружающий мир.
А если окажется, что это не цветы из книги, никто не узнает про его страх, про его мысли о том, что близкие могут его съесть.
Алекс сделал шаг в сторону цветов. Потом еще один. И еще. Он представлял, как их запах, похожий на смесь ароматов сладостей и маминых духов, ползет в его сторону. Настоящий запах не мог быть таким.
— Алекс, — окликнула его мама, — ужин готов. Что ты там ищешь?
— Ящерицу? — спросила Анна и побежала к нему.
— Нет, — ответил он. — Мне надо помочиться.
Это
Белые цветы покачивались на ветру. Его сердце учащенно забилось, оно словно пыталось вырваться из груди, и ему никак не удавалось вдохнуть. Алекс схватил стебель и сорвал бутон. Растение качнулось в сторону, разлетелись лепестки. Он уткнулся в цветок носом и глубоко вдохнул.
Он был голоден, голоднее, чем когда-либо в жизни. Он подумал о сливе и попытался вспомнить, почему не доел ее.
— Вымой руки в океане, когда закончишь, — сказала ему мать.
Алекс от неожиданности уронил цветок. Она не знала, что он на самом деле тут делает, напомнил он себе.
Он выдернул растение из земли и разорвал на мелкие кусочки. Просто на всякий случай. Чтобы чувствовать себя спокойно.
Он пошел обратно к костру, ожидая, что по коже вот-вот побегут мурашки. Но ничего не происходило.
Алекс съел две картошки, три початка кукурузы и большую часть хвоста рыбы. Ему было хорошо, он чувствовал себя таким успокоенным, что, когда в свете заходящего солнца Анна стала уговаривать его сыграть с ней в крестики-нолики на мокром песке, он согласился.
Она нарисовала решетку на песке и поставила большой крест в центре.
— Ладно, — сказала она, — твоя очередь.
Он нарисовал нолик в верхнем левом углу. Мама собирала тарелки, чтобы отнести их обратно на яхту. Алекс подумал, а будет ли сладкое. Он был еще немного голоден.
Анна нарисовала крестик в нижнем правом углу. Он ненавидел быть вторым. В этой игре у игрока, который делал ход первым, было в два раза больше шансов на победу.
Он смотрел на красный купальник Анны, просвечивающий через халатик, и ему казалось, что он может увидеть ее мышцы под кожей — ее мясо. В животе у него заурчало, и Анна рассмеялась. Она все телесные звуки находила смешными.
— Лети, идите сюда, — позвала их мама. — Уже слишком темно, чтобы играть.
Он поднял голову. Только серебряная луна освещала лагуну. Солнце опустилось за горизонт.
Желудок у Алекса сжался, и он дернулся. Он подумал о рыбе, пролежавшей весь день в морозилке. Может быть, с ней было что-то не то.
Анна смеялась:
— Ты бы себя видел. У тебя глаза стали такими большими. Такими большими, что…
Его ладони сжались, на пальцах появились когти. Анна перестала смеяться.
— Мама! — закричала она, испугавшись.
Его зрение затуманилось, угол обзора изменился.
— Мама! — визжала Анна.
— Что случилось? — Голос его матери приближался, и он вспомнил, что должен был предупредить их.
— Убирайтесь! — Его голос сорвался на последнем слоге: новая вспышка боли разрывала его тело. — Держитесь подальше от цветов!
Но это не имело никакого смысла. Как они могли понять, что он хотел сказать?
Он открыл рот, чтобы объяснить все, но его кости начали расходиться. Он слышал, как они выскальзывают из суставов. Его крик перешел в вой. Кожа покрылась шерстью.