С точки зрения Тролля
Шрифт:
Они никогда ничего подобного бы не придумали без моей помощи. Это тонкое искусство управления жаром и величайшая точность. В то время как плавился песок, прошел слух, что дочку мельника заточили в королевской башне.
— Король Чарльз Мудрый посадил Винни под замок, — вещал герольд. — Чтобы она доказала, что умеет превращать солому в золото, как хвалился ее отец, — добавил он, и его глаза блестели от любопытства. — Расскажите мне, что вы делаете.
— Мы заняты тем, что плавим песок и готовимся сделать… —
Я, невидимый и настойчивый, зашептал ему на ухо. Такой шепот звучал в ушах пораженных слушателей как шорох их собственных мыслей.
— Сделать стекло, — уверенно улыбаясь, закончил оконных дел мастер. — Стекло, вот что мы тут делаем, и большие оконные стекла в том числе. Лучше держись подальше — здесь слишком горячо.
Я уже давно восхищался Винни, дочкой мельника, хотя и не был знаком с ней. Новость о том, что ее посадили в тюрьму, меня разозлила и опечалила, ведь я был уверен, что такая красивая девушка займет достойное место в жизни.
Я сморгнул, переносясь по прозрачному воздуху, и оказался перед всхлипывающей девчушкой в самой маленькой из камер королевской башни.
— Почему ты плачешь, милая Винни? — спросил я.
Она меня не услышала, она рыдала и проклинала непомерную глупость своего отца.
— Привет, Винни, милая девушка, — сделал я еще одну попытку. — Позволь мне помочь тебе.
Мне было сложно замереть так надолго, чтобы человеческий глаз смог меня увидеть, но я очень старался, против обыкновения не двигая ни рукой, ни ногой и задержав дыхание, чтобы она смогла заметить, что я стою рядом с ней, окруженной большими ароматными копнами свежескошенного сена.
Она вытерла слезы кружевным краем рукава — и глаза ее широко распахнулись. Она смотрела на меня. Она вдохнула, не сводя с меня глаз.
— Ах ты, мелкий старый черт, — воскликнула она, — какой может быть от тебя толк?
— Моя милая маленькая Винни, — ответил я, — я могу превратить это сено в золото, и его будет столько, сколько не всякий монарх может пожелать.
— За какую плату, маленький чертенок? — резковато спросила она.
— Я помогу тебе и возьмусь за эту работу за твое «спасибо».
Прялка была одним из моих удачнейших изобретений: до того как я ее придумал, жители королевства одевались в заячьи шкуры и накидки из переплетенных трав. Она издавала чудесные звуки, моя поющая прялка, пока я прял сено, а золотая проволока рекой стекала на пол и блестела в свете новой зари. Не то чтобы прясть было легко. Волшебство или труд — но, как бы там ни было, для меня это была работа. Винни проснулась, когда я устало опустился рядом с прялкой.
— О, спасибо, — зевнула она.
Король Чарльз Мудрый хлопал в ладоши.
— Отличная работа, Винни, — воскликнул король. — Если сегодня повторишь чудо и правда получишь чудную награду.
Винни улыбнулась так, что ямочки появились на щеках, и покраснела.
— Ваше величество, — ответила она, — делать это чудо для вас — уже достаточная награда для меня.
Винни перевели в камеру попросторнее, где было еще больше сена, но девушка томилась от скуки, когда я предложил ей помощь и сказал, что не стоит волноваться.
— Я не волнуюсь, — ответила она.
Я приготовился снова прясть золото из сена, еще влажного от росы, легшей на него на поле. В сене было полно божьих коровок и рвущихся на волю бабочек — мне удалось их спасти. Я превратил янтарные копны в тяжелый и мягкий металл, который люди считали величайшим сокровищем. Я восхищался золотом, хотя и считал, что копна сена была не меньшим сокровищем, чем любой из драгоценных металлов. Я работал в поте лица, пропуская между пальцами нитку двадцатичетырехкаратного богатства, но не мог не замечать, что Винни скучает. Время от времени она начинала дремать, потом просыпалась и спрашивала:
— Ты еще не закончил?
Я так старался, что меня уже ноги не держали, и руки у меня дрожали, и я потерял дар речи.
— Спасибо, — сказала она, когда эта утомительная ночь прошла и я сделал свое дело.
— Винни, ты — сокровище, — признал король, Чарльз, улыбаясь.
Это был высокий, ладно сложенный мужчина с красным лицом и рыжей бородой.
— Я восхищен и благодарен. — Он ткнул пальцем в сторону золотых копен. — Если ты… или твоя магия… смогут сотворить такое чудо еще один раз, я подарю тебе главное сокровище королевства.
— И что же, мой повелитель, — спросила Винни, со смущенной улыбкой, — это может быть?
— Я! — со смехом ответил король. — Ты станешь моей королевой!
Для меня это была еще одна длинная ночь, наполненная выматывающей работой. Сено было слишком свежим, еще зеленым и влажным после летнего дождя. Воробьи попались сенокосам под горячую руку, и не одному из них я помог вылететь из окна в ночь.
— Поторопись, — просила Винни.
У меня не было сил превращать стебли и зерна в золото. Мои руки горели, голова разрывалась от сильной боли, в глазах рябило и темнело.
— Работай, лесной крысеныш, — говорила Винни, — или я позову стража, и он свернет тебе шею.
Я подумал над ее угрозой. Я начинал понимать, что ее общество не доставляет мне столько удовольствия, как раньше.
— Я закончу эту работу, Винни, — ответил я, — если ты пообещаешь мне… если ты разрешишь мне навестить тебя, когда у тебя будут дети.
— Мне кажется, ты хочешь съесть моих детей, — сказала Винни, не столько испуганная, сколько завороженная моими словами. Ей было скучно.