С утра и до вечера
Шрифт:
И тогда строят гнездо. Выбирают укромный уголок и
делают на него заявку: птица садится на то место, где потом
будет гнездо, и вертится здесь, и скребет землю лапами.
Теперь молодожены могут спокойно лететь за мхом и
веточками, которыми выложат ямку в земле: никто из стаи в их
отсутствие не займет облюбованный ими клочок земли. Он
помечен.
В перерывах между рейсами за стройматериалом самец
и самка, если им не мешают, «целуются»:
с негромким мелодичным криком кивают головами, почти
касаясь клювами.
А когда мешают, оба сильно гневаются. Самец бежит к
чужаку с видом очень сердитым. Но дело до драки обычно
не доходит, ограничивается лишь демонстрацией силы,
которая убеждает непрошеного гостя, что он здесь лишний и
лучше ему убраться восвояси.
У серебристой чайки три угрожающие позы. Когда
самец не очень рассержен, он вытягивается вверх,
приподнимает крылья и идет с воинственным видом к противнику,
напрягая все мускулы. Если это врага не остановило и он
продолжает углубляться в чужую территорию, то законный
ее владелец подбегает к агрессору и перед самым его носом
со сдержанной яростью вырывает из земли пучки травы.
Рвет и бросает. Рвет и бросает. Это самая страшная угроза!
Последнее серьезное предупреждение. Оно «леденит» кровь
нарушителя границ, который немедленно ретируется.
Когда самка и самец встречают в своих владениях
другую пару, они предупреждают ее о том, что место здесь уже
занято, очень странной церемонией. Приседают — все это в
паре, голова к голове,— вытягивают шеи вниз, хрипят,
словно подавились. (Они и в самом деле давятся своими
языками!) Вид у них уморительный, но зарвавшихся соседей он
не веселит. Чужаки быстро поворачивают и ищут для своих
прогулок «подальше закоулок».
Яйца самец и самка насиживают по очереди. Когда
очередной сменщик возвращается из кратковременного
отпуска, он заявляет о своем намерении сесть на гнездо
продолжительным криком. А иногда подтверждает свои «слова» и
«документально»: приносит в клюве какую-нибудь веточку
или пучок травы — обычай, принятый и у некоторых
других птиц. У галапагосских бакланов, например.
Возвращаясь к гнезду из похода за пищей для птенцов, каждый
родитель приносит в клюве пучок морских водорослей, а
другой баклан, который сидит у гнезда, «приветствует
кормильца особым криком», пишет Эйбл-Эйбесфельд.
Но вот птенцы у чаек вывелись. Едва успели родиться,
а уже просят есть! Несколько часов смотрят они на мир
желтыми глазами, но ничего вокруг, кажется, не замечают:
ищут красное пятно. Сейчас оно для них — средоточие всей
вселенной.
Это красное пятно играет особую роль в сигнальном
лексиконе серебристой чайки, и о нем стоит рассказать
подробнее.
У взрослой чайки клюв желтый. Но на конце подклювья,
словно ягодка зреет, отчетливое яркое красное пятно. Для
новорожденного птенца эта «ягодка» — как бы поверенный
представитель всего внешнего мира, личный опекун и
посредник в мирских делах. Будто кто-то — известно кто —
инстинкт, приобретенный серебристыми чайками за
миллионы лет,— когда птенец был еще в яйце, вдолбил ему в
голову: «Когда выберешься из скорлупы на свет божий, ищи
красное пятно! Оно тебя и накормит, и напоит, и согреет, и
защитит. Ищи его, беги за ним. Все будет в порядке. Ищи
красное пятно!»
И он ищет. Тычется носиком в родительский клюв с
красным пятном на конце. А для родителя это сигнал, даже
приказ, которого нормальная птица не может ослушаться:
инстинкт велит. Она сейчас же разевает рот и кормит
птенца.
Опыты показали, что птенец ищет именно красное пятно.
Когда к нему подносили модели клювов чаек, он без
колебаний клевал тот «клюв», на котором было красное пятно.
Некоторые птенцы, правда, неуверенно тыкались и в
модели с черными пятнами.
Еще меньше их возбуждали клювы с синими и белыми
пятнами. И уж совсем малое впечатление произвел на
птенцов желтый клюв без всякого пятна. Так же и синий,
черный, серый, зеленый и другие клювы без пятен.
Зато сплошь красный клюв очень привлекал птенцов:
они принимали его, очевидно, за само пятно, а чересчур
большие размеры не очень их смущали.
Чтобы переключить внимание птенца с красного
сигнала на то, что он в сущности обозначает, взрослая птица
берет кусочек отрыгнутой пищи — птенец и не глядит на
него, он глаз не сводит с красного пятна — кончиком клюва
так, чтобы лакомый кусочек был поближе к пятну. Птенец,
тычась в него, попадает клювом в пищу. Глотает.
Понравилось!
Совсем даже неплохо. А пятно-то не подвело! И вот
тянется за новым кусочком. Так совсем крошечный, и дня не
проживший на свете, птенец обучается есть
самостоятельно. Теперь у него образовался условный рефлекс на пятно,