С видом на Париж, или Попытка детектива (сборник)
Шрифт:
– Девочки, посмотрите. Вот он, наш номер-то. Мы залезли в чужой дом.
По машине прокатилось что-то вроде тяжелого вздоха, похожего на лесной гул.
– Как такое могло случиться?
– В темноте увидели лишнюю единичку, это бывает.
– Сидите, я сейчас, – Алиса от волнения совершенно охрипла.
Она осторожно вылезла из машины, мы последовали за ней, нырнули в проулок. К решетчатой ограде крохотного палисада мы приблизились на цыпочках.
– Жасмин… – услышали мы ее голос. – Как я забыла? Эсмеральда рассказывала мне про этот куст. Она его из Англии привезла.
– Какая Эсмеральда? Из «Собора Парижской Богоматери»?
– Да ну вас, – нервно вздохнула Алиса. – Я про жену Такамицы говорю.
На этот раз ключи подошли и к калитке, и к дому, и к гаражу. Мы приехали туда, куда должны были приехать. Кошмар кончился. Черт с ним, с детективом, подумала я с облегчением. Будем просто жить и радоваться Парижу.
Но все уже свершилось. Дальнейшего сюжета нам не надо было придумывать. Он сам шел за нами по пятам.
9
Первый день в Париже. О, хотите, я расскажу вам, что это был за день? Париж начался с Люксембургского сада. Галка любит, чтобы осмотр каждого значительного города начинался с парка. Мы так и начали.
В Париж мы поехали не с самого утра. Вначале мы стирались, мылись, без конца ели и пили кофе. О вечернем страшном происшествии не вспоминали, словно его и не было. Сейчас все наши помыслы занимала первая вылазка в город. Алиса заявила нам, что ни под каким видом не поедет в Париж на машине. Не настолько хорошо она разбирается в здешних правилах дорожного движения, да и с парковкой проблема. Поскольку гараж был занят хозяйским «ягуаром», нашему «опелю» предстояло коротать дни и ночи на платной стоянке.
По дороге домой кто-то из нас спросил:
– А мы там ничего не забыли, а?
Каждый тут же понял, где это – там. Нет, не забыли, ничего не забыли.
Галка вдруг остановилась как вкопанная.
– Вообще-то я утром не нашла свой крем. Похоже, я оставила его в той ванной комнате.
– И ты так спокойно об этом говоришь? – ахнула я. – На креме твои отпечатки пальцев!
– Марья, не идиотничай! Не будет же полиция гулять по всему Парижу с баночкой крема. И потом, вы тоже цапались за стол и прочие вещи. Там ваших отпечатков пруд пруди. А крем импортный, дорогой, и дизайн современный. Он вполне мог принадлежать хозяевам особняка. Там этих кремов…
– Я как-то не подумала про отпечатки пальцев, – опечалилась Алиса. – Но Галя права. Это только в детективах по отпечаткам пальцев находят преступников. В Москве каждый день заказные убийства. И никого не находят.
– Да какие же мы преступники? Что ты городишь-то?
– Верно. Хватит. Было и прошло. Больше об этом не говорим.
Мы пошли на вокзал, купили проездной на неделю. В Париже это совершенно необходимо: электричка плавно втекает в метро, и на весь путь нужен один проездной билет, именной, с фотографией. Алиса предупредила нас об этом заранее, и мы запаслись фотографиями еще в Москве.
Итак, мы доехали на метро до центра Парижа и выпали в Люксембургский сад. Ничего себе… Мы озирались как-то застенчиво. Куда больше, чем эти аллеи, деревья и люди на скамейках, нас волновало само название этого места. Столько всего читано, где Люксембургский сад был непременным участником! И вот мы здесь, под его сенью. Дворец стоит. Его построила Мария Медичи, вторая жена Генриха IV Наваррского, о котором много писал Дюма.
Внутрь Люксембургского дворца мы, конечно, не пошли. Обойти дворцы в Европе – на это нам не хватит ни времени, ни денег, и потом, в Петербурге дворцовый интерьер не хуже. У нас была совсем другая задача – протоптать в Париже свои тропы.
Насчет троп я загнула для красного словца, тропа здесь у туристов одна. Конечно, мы пошли на остров Сите к собору Нотр-Дам. Не буду говорить, что он огромный и прекрасный. Это все знают. Но меня чрезвычайно удивило, что собор совершенно белый. А где копоть веков? Понятно, что собор реставрировали, и еще сейчас на главном фасаде висит заградительная сетка (что, кстати, не портит величественного вида).
Мой относительно уравновешенный характер имеет много недостатков, вот один из них – внезапно вспыхивающее любопытство. Желание узнать что-то сейчас и немедленно сродни болезни. На этот раз мне приспичило узнать, как они его, то есть Нотр-Дам, чистили. Не мылом же смывали грязь веков? Дома, в России, купола именно моют мылом, говорят, детским, чтоб не смыть позолоту. На Нотр-Дам никакой позолоты не было, но это не упрощало задачу. Отмыть все эти кружева и контрфорсы не представляется возможным. Я знаю, что Кремлевскую стену у нас в свое время чистили пескоструйным аппаратом. Но одно дело стружку снимать с кирпичной стены, и совсем другое – с этого резного чуда. Наверное, французы используют химию. Не истончили бы собор до полной хрупкости. И как всегда – ни у кого ничего не спросишь. Никого похожего на гида. И потом – отсутствие языка… Любуйся молча, а все вопросы будешь снимать дома.
Внутри собор еще больше, чем снаружи. У алтаря есть такой выгороженный загончик со стульями, куда туристам ходить заказано, там молятся. Рядом кабины, где верующий католик может исповедаться. Это трогает. Сидит тихий человек в сутане и ждет, когда кто-то из любой части света захочет облегчить свою душу.
У нас так просто не исповедуешься. Вначале надо трехчасовую службу на ногах отстоять. При артрите это сложно. Интересно, есть ли у католиков пост? Органист играет, звуки разносятся по всему храму, забиваются в самые высокие закоулки и там гудят многоголосым эхом. Свечи горят… Нет, вру, не свечи, а фитильки в маленьких рюмочках, наполненных воском. Витражи сияют. Они здесь удивительной яркости и красоты.
Я не выдержала и перекрестилась. И даже «Отче наш» шепотом прочитала. Наверное, с точки зрения православия это грех – молиться в католическом храме, но не совладала с собой. Здесь было так прекрасно и все умиляло.
После собора день показался особенно ярким и солнечным. Алиса сказала, что где-то на площади есть некая обозначенная точка, которую французы считают центром мира. Мы долго искали эту точку, но не нашли. Может, Алиса что-то напутала? Не могут французы быть такими снобами.
Галка тем временем стала поднывать, что неплохо бы и перекусить. Про ресторацию или кафе ввиду денежных сложностей она и не заикается, но длинный французский батон… Вот она закрыла глаза, и батон перед ней как живой. Более того, она улавливает его запах.
– Нет, моя дорогая. Перебьешься, – строго сказала Алиса. – Если мы будем мечтать о французских батонах, то ничего не увидим. Сейчас мы пойдем в Сент-Шапель. Шапель – значит часовня. Она построена Людовиком Святым для хранения тернового венца Христа, обломка Креста Господня и еще чего-то по мелочам. Этот собор – главная красота Франции. Поверьте, не вру. 1264 год! Он изнутри весь драгоценный. А работает только до пяти. Если поторопимся – успеем.