Шрифт:
Пролог
Это фантастическая повесть,
все сюжетные совпадения
с реальными событиями случайны
На длинном накрытом столе замерли расставленные в идеальном порядке тарелки, чашки и приборы. В центре блестели полукруглые фарфоровые колпаки, закрывавшие поданные к завтраку блюда — их так и не сняли, вся еда осталась нетронутой. Сидящий за столом мужчина даже не смотрел на них — о еде он теперь думал в последнюю очередь. Всеми своими мыслями и чувствами, всей душой он был в тот момент в соседней
Он сидел неподвижно — только с каждой минутой все больше сутулился, а во время самых громких криков прижимал ладони к лицу. И лишь после того, как до него донесся новый крик — еще более пронзительный младенческий — он как будто бы вернулся в реальность и огляделся вокруг удивленным взглядом. Казалось, ему приходится не без труда вспоминать, где он находится и что вообще происходит.
Младенец, между тем, продолжал кричать, громко заявляя всему миру о том, что он теперь тоже стал его частью. А потом за дверью послышались торопливые шаги, и в комнату заглянула женщина в белом головном уборе, скрывающем волосы.
— Ваше величество, это мальчик! — выпалила она и тут же, смутившись, начала бормотать какие-то извинения.
Но мужчина махнул рукой, делая ей знак, чтобы она продолжала рассказывать.
— Мальчик? — переспросил он, словно не веря своим ушам. — И как..? Все хорошо..?
— Да, все хорошо, идите к ним! — быстро ответила женщина.
Ее собеседник шумно вздохнул и перекрестился. Взгляд его остановился на висящих на стене часах.
— Неужели прошло всего полчаса?! — изумился он и быстрым шагом вышел из комнаты.
Через несколько минут он уже стоял возле широкой кровати, на которой, утопая в подушках, лежала бледная, но счастливо улыбающаяся красивая женщина, и держал в руках крошечный сверток с младенцем. Ребенок больше не плакал, его личико было спокойным, а взгляд блуждал по комнате, как будто он пытался понять, где теперь находится.
А вот отец смотрел на новорожденного сына с нескрываемой тревогой. Словно боялся за его будущее, словно предчувствовал что-то плохое и даже трагичное…
— Надо дать телеграмму в Петербург, — сказал он, наконец, поворачиваясь к нескольким застывшим в дверях людям. — О том, что сегодня у меня родился сын. Наследник Российской Империи.
Император открыл глаза. Огромный зал вокруг него исчез, он был в собственной спальне, тоже довольно просторной, но все же меньших размеров. Сквозь щель между шторами пробивался розоватый луч света — солнце явно еще только всходило. Электронное табло показывало без десяти пять. Скоро его придут будить, скоро начнется самый важный день в его жизни. И в жизни его страны.
В памяти всплыл только что увиденный сон, и император грустно улыбнулся. Давно у него не было таких сновидений! Но как и прежде, оно было ярким и реалистичным — он не просто видел страницы истории, а как будто по-настоящему присутствовал в прошлом, невидимый для живших тогда людей, но слышащий каждый шорох, замечающий каждую деталь происходящего, ощущающий запахи…
Разница была лишь в том, что тогда, много лет назад, он долго не мог понять, что именно ему снится. И даже после того, как начал догадываться, кого видит во сне, ему не сразу удалось поверить в это, признаться самому себе, чему каждую ночь становился свидетелем.
Закрыть глаза на то, что кажется пугающим — роскошь, которую он уже давно не мог и никогда больше не сможет себе позволить.
Император встал с кровати, подошел к окну и раздвинул тяжелые шторы. Спальню залил свет восходящего солнца, и выглянувший в окно мужчина в очередной раз подумал о том, как же красива в это раннее время летняя подмосковная природа. И как же хорошо, что он проснулся чуть раньше, чем должен был встать — у него есть еще несколько минут, чтобы полюбоваться окружающими его резиденцию вековыми елями, подсвеченными розовым светом. Потом ему будет не до этого…
Он накинул халат, подошел к божнице, перекрестился и привычно погрузился в утреннюю молитву.
Скрипнула дверь, и в спальню заглянул свежеиспеченный царский камердинер.
— Ваше величество… — начал он негромко и тут же осекся. — О, вы уже встали!
— Доброе утро, — император поглядел на слугу с некоторым удивлением. — Но пока можешь звать меня на «ты» и по имени — не стал я еще величеством…
— Уже стали, — возразил камердинер. — С того дня, как Россия снова стала называться империей.
Глава I
За тридцать лет до этого
Перед входом в седьмой «А» класс, в котором учился Пожарский, нужно было приготовиться к чему угодно. И Паша, как всегда, был готов ко всему. Поэтому, открыв дверь, он уже в следующую секунду успел уклониться от летящей прямо ему в лицо тряпки для стирания мела с доски, а еще через мгновение поймал вторую тряпку и бросил ее обратно, в ту сторону, откуда она прилетела. Тряпка попала в правильную цель — тот, кого она ударила по лбу, раздосадовано вскрикнул, а весь остальной класс залился смехом.
Павел пожал плечами и направился к своему месту. Возле его парты уже вертелись двое одноклассников с тетрадками в руках, и он, подходя к ним, привычно покачал головой:
— Списать не дам, могу только объяснить, как надо было решать.
Один из мальчишек с тетрадью недовольно скривился и, махнув рукой, отошел к своему месту. Другой остался стоять рядом с партой, неуверенно поглядывая то на Пожарского, то на дверь класса, в которую в любой момент могла войти учительница.
— А успеешь объяснить? — недоверчиво спросил он, не без труда перекрикивая стоящий в классе галдеж.
— Попытаюсь, — Паша уселся на свое место, кивнув товарищу на соседний стул, пока еще свободный — его соседка по парте, как всегда, опаздывала.
— Пожар! — крикнул еще один ученик с задней парты. — А инглиш тоже не дашь списать?
— Не дам! — отозвался Пожарский. — На перемене объясню, если хочешь!
— А, ну давай на перемене, — не слишком охотно согласился его однокашник.
— Коне-е-ечно, Пожару легко говорить, всегда все сам понимает… — протянул еще один недовольный голос с задних парт, и несколько других голосов согласно загудели в ответ.