Саботажник

Касслер Клайв

Увидев шапку на первой странице, Исаак Белл остановился.

В ГЛЕНДЕЙЛЕ САБОТАЖНИК ПУСТИЛ ПОД ОТКОС «КОУСТ ЛАЙН ЛИМИТЕД»

Беллу показалось, что его ударили ножом в живот. Глендейл отделяло от Каскадов семьсот миль.

— Мистер Белл, сэр? Мистер Белл?

За мальчишкой-газетчиком стоял сыщик из сан-францисского отделения агентства. Выглядел он не старше парня, продающего газеты. Каштановые волосы примяты, на щеках рубцы после сна. Но в широко раскрытых голубых глазах возбуждение.

— Меня зовут Дешвуд, мистер

Белл. Я из сан-францисского отделения. Мистер Бронсон оставил меня старшим, когда всех остальных забрал в Сакраменто. Они вернутся только завтра.

— Что вы знаете о «Лимитед»?

— Только что говорил с начальником железнодорожной полиции здесь, в Окленде. Похоже, подорвали динамитом паровоз, снесли его с рельсов.

— Сколько убитых?

— Пока шестеро. Пятьдесят раненых. Несколько человек пропали без вести.

— Когда следующий поезд в Сан-Франциско?

— Скорый отходит через десять минут.

— Я поеду на нем. Телеграфируйте в лос-анджелесское отделение. Передайте, что я приказал отправиться к месту крушения и никого не подпускать туда. Полицию тоже.

Молодой Дешвуд наклонился, словно не хотел, чтобы мальчишка его услышал, и прошептал:

— Полиция считает, что Саботажник погиб при взрыве.

— Что?

— Профсоюзный агитатор по имени Уильям Райт. Очевидно, радикал.

— Кто это говорит?

— Все.

Исаак Белл хладнокровно просмотрел калейдоскоп заголовков, которые выкрикивали газетчики.

ПОДЛОЕ ДЕЯНИЕ.

СПИСОК ПОГИБШИХ РАСТЕТ. ПОГУБЛЕНЫ ДВАДЦАТЬ ЖИЗНЕЙ.

ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЕ САБОТАЖНИКИ ПОДРЫВАЮТ ДИНАМИТОМ ЛОКОМОТИВ.

ЭКСПРЕСС УПАЛ НА РЕЧНОЕ ДНО.

Белл полагал, что ближе всего к истине последний заголовок. Как это произошло, можно было только догадываться. Откуда им знать о количестве погибших, если крушение произошло всего несколько часов назад в пятистах милях отсюда? Кричащий заголовок «СПИСОК ПОГИБШИХ РАСТЕТ. ПОГУБЛЕНЫ ДВАДЦАТЬ ЖИЗНЕЙ» его не удивил: газета принадлежала желтому журналисту Престону Уайтвею, человеку, который никогда не позволял фактам мешать росту его тиражей. Марион Морган только что начала работать помощником редактора «Сан-Франциско инквайерер».

— Дешвуд! Как ваше имя?

— Джимми… Джеймс.

— Хорошо, Джеймс. Я хочу, чтобы вы сделали следующее. Разыщите об Уильяме Райте то, чего «все» не знают. В какой профсоюз он входил? Штатный ли он работник профсоюза? За что его арестовывала полиция? Какие он выдвигал требования? Кто его товарищи? — Глядя сверху вниз на малорослого Дешвуда, он пронзал его проницательным взглядом. — Можете сделать это для меня?

— Да, сэр.

— Очень важно знать, работал он один или в группе. Разрешаю вам привлекать в помощь себе любого из детективов Ван Дорна. Свой отчет телеграфируйте мне на станцию Бербанк Южно-Тихоокеанской железной дороги. Прочту, когда сойду с поезда.

Жаркое полуденное южно-калифорнийское

солнце освещало картину крушения, подобной которой Исаак Белл никогда не видел. Передняя часть паровоза «Коуст лайн лимитед», почти нетронутая, вертикально торчала носом вниз из сухого речного русла у подножия насыпи. Скотосбрасыватель вошел в землю, легко распознавались фары и труба. За ними, там, где полагалось находиться остальной части локомотива, виднелась только сумасшедшая путаница бойлерных труб, десятки их, изогнутых под самыми невообразимыми углами. Стальной котел, кирпичная топка, вагон, поршни и ведущие колеса общим весом около девяноста тонн бесследно исчезли.

— Пассажиры спаслись чудом, — сказал начальник отдела ремонта и обслуживания Южно-Тихоокеанской железной дороги, который сопровождал Белла, могучий, с заметным животом мужчина в строгом костюме-тройке; он как будто искренне дивился тому, что, как сейчас установили, погибло всего семь человек. Пассажиров на «особом» поезде уже увезли в Сан-Франциско. Кареты скорой помощи Южно-Тихоокеанской дороги стояли у насыпи почти без дела; врачи и сестры лишь перевязывали случайные порезы работающих ремонтников.

— Девять вагонов устояли на рельсах, — объяснил начальник. — Тендер и багажный вагон защитили их от взрыва.

Белл и сам видел, что они отразили взрывную волну и летящие осколки. Тендер с выброшенным грузом напоминал скорее груду угля, чем вагон на колесах. Багажный вагон был весь в дырах, словно побывал под артиллерийским обстрелом. Но оплавленных мест, какие должны быть при взрыве динамита, не видно.

— Динамит не может так разрушить паровоз.

— Конечно нет. Вы видите последствия взрыва котла. Когда паровоз накренился, вода ударила в плиту, и та не выдержала.

— Значит, вначале он сошел с рельсов?

— Похоже на то.

Белл смерил его холодным взглядом.

— Пассажир сообщил, что поезд шел на большой скорости и слетел на крутом повороте.

— Вздор.

— Вы уверены? Он ведь опаздывал.

— Я знал Руфуса Патрика. Самый осторожный машинист на всей дороге.

— Тогда почему поезд сошел с рельсов?

— Помог сукин сын профсоюзник.

Белл сказал:

— Покажите, где он сошел с рельсов.

Начальник провел его к месту, где рельсы с одной стороны обрывались. За недостающим рельсом виднелись расплющенные поперечины и глубокие борозды в насыпи, где ведущие колеса разбрасывали щебень.

— Подонок знает свое дело, нужно отдать ему должное.

— Что значит «знает свое дело»?

Дородный чиновник сунул большие пальцы за проймы жилета и объяснил:

— Есть много способов пустить поезд под откос, и я все их видел. Я сам был машинистом в восьмидесятые, во время больших забастовок. Тогда пролилась кровь, вы, наверно, помните… нет, вы для этого слишком молоды. Поверьте на слово, уже в те дни было много способов саботажа. И парням вроде меня, тем, кто оставался на стороне компании, нелегко было вести поезд, знать не зная, где забастовщики уберут под тобой рельсы.