Саботажник
Шрифт:
— Или немец. С этими ужасными гейдельбергскими шрамами на щеке. Марк Твен писал, что они нарочно снимают наложенные хирургами швы и поливают раны вином, чтобы те выглядели страшней.
— Вероятно, не немец, — сказал Белл. — Те предпочитают рубящие удары. Укол, который убил Уиша и второго человека, скорее нанесет итальянец или француз.
— Может, студент? — предположила Марион. — Учился в Европе. Во Франции и Италии много анархистов. Может, там и он набрался всего этого.
— И все-таки не понимаю, как он мог врасплох захватить человека с револьвером. — Белл показал жестом. — За то
Марион потянулась через стол и взяла Белла за руку.
— По правде говоря, я бы хотела, чтоб моей главной заботой был твой разбитый нос.
— В данный момент разбитый нос и даже одна-две раны мне бы не помешали.
— Почему?
— Помнишь Вебера и Филдса?
— Этих двух забавных пожилых джентльменов?
Уолли Кизли и Мак Фултон, проезжая недавно через Сан-Франциско, пригласили ее на ужин и весь вечер смешили.
— Уолли и Мак всегда говорят: «Разбитый нос — несомненный признак прогресса. Когда добыча бьет тебя по носу, ты знаешь, что она уже близко». Так вот сейчас мне бы не помешал добрый удар по носу.
Это замечание заставило обоих улыбнуться. В вестибюль вошли две женщины, одетые по последней моде, и прошли мимо в облаке перьев и шелка. Младшая была так хороша, что мужчины опустили газеты на колени.
Марион сказала:
— Какая прелестная девушка.
Белл уже увидел ее в зеркале.
— Та, что в светло-голубом, — сказала Марион.
— Это дочь Осгуда Хеннеси Лилиан, — объяснил Белл. Он гадал, случайно ли мисс Лилиан Хеннеси оказалась в Сан-Франциско одновременно с ним, и подозревал, что это не совпадение.
— Ты с ней знаком?
— Познакомился на прошлой неделе в личном поезде Хеннеси. Она его секретарь.
— И какова она?
Белл улыбнулся.
— Притворяется соблазнительницей. Стреляет глазами, как французская актриса.
— Анна Хелд. [8]
— Но она умна и разбирается в делах. Очень молода, избалована отцом и, как я полагаю, совершенно не искушена в сердечных делах. Ее сопровождает темноволосая женщина, ее бывшая воспитательница, сейчас любовница Хеннеси.
— Хочешь подойти поздороваться?
— Нет: ведь у меня всего несколько минут, которые я могу провести с тобой.
8
Анна Хелд (1872–1918) — уроженка Польши, певица и актриса, звезда бродвейских мюзиклов.
Марион ответила приятной улыбкой.
— Я польщена. Девица очень молода, неоспоримо прекрасна и, вероятно, очень богата.
— Неоспоримо прекрасна ты, а когда выйдешь за меня, будешь очень богата.
— Но я не наследница.
— Хватит с меня наследниц, благодарю покорно; я их знаю с тех пор, как учился танцевать вальс-бостон в танцевальной школе, — сказал он, тоже с улыбкой. — Медленный вальс с длинными скользящими шагами. Сможем станцевать его на нашей свадьбе, если захочешь.
— Исаак, ты уверен, что хочешь на мне жениться?
— Уверен.
— Большинство назовет меня старой девой. И скажет, что такой мужчина, как ты, должен
— Я никогда не делал то, что «должен». Зачем начинать сейчас, когда я наконец встретил девушку своей мечты? И обрел друга на всю жизнь?
— Но что скажет обо мне твоя семья? У меня нет ни гроша. Они решат, что я охочусь за богатством.
— Они сочтут меня счастливейшим человеком в Америке. — Исаак улыбнулся. Но потом серьезно добавил: — А кто думает иначе, пусть проваливает к черту! Мы можем назначить дату?
— Исаак… Я должна поговорить с тобой.
— В чем дело? Что-то случилось?
— Я по уши влюблена в тебя. Надеюсь, ты это знаешь.
— Ты доказывала мне это не раз.
— И очень хочу выйти за тебя. Но нельзя ли немного подождать?
— Зачем?
— Мне предложили очень интересную работу, и я хотела бы попробовать.
— Что за работа?
— Ну… ты, конечно, знаешь Престона Уайтвея?
— Конечно. Престон Уайтвей — бульварный журналист, получивший по наследству три ведущие газеты Калифорнии, в том числе «Сан-Франциско инквайерер». — Он улыбнулся. — Газету, где ты работаешь… Говорят, он очень привлекателен внешне, известен и постоянно похваляется своим богатством, которое заработал сенсационными заголовками. Заодно он запустил когти в политику: пользуясь своим влиянием, помогает друзьям попасть в сенат Соединенных Штатов — и первый среди этих друзей комнатная собачка Осгуда Хеннеси сенатор Чарлз Кинкейд. Я даже думаю, что именно твой мистер Уайтвей помог Кинкейду получить прозвище «инженер-герой».
— Он не мой мистер Уайтвей, но… Ох, Исаак, у него замечательная новая идея. Его осенило, когда газета печатала отчеты о землетрясении. Киножурнал. Он называет его «Киномир». Будут снимать самые важные события и показывать в кинотеатрах и никелодеонах. [9] И, Исаак! — Она взволнованно схватила его за руку, — Престон попросил меня помочь.
— И надолго?
— Не знаю. Полгода, год. Исаак, я знаю, что справлюсь. Этот человек дает мне шанс попробовать. Ты знаешь, я получила в Стэнфорде юридический диплом и была первой на курсе, но женщинам нельзя работать в юриспруденции. Поэтому я и просидела девять лет в банке. Я столько узнала! Но это не то, чем я бы хотела заниматься всю жизнь. Но мне хочется что-нибудь сделать, и это мой шанс.
9
Никелодеон — кинотеатр начала XX в., в котором на заре развития кинематографа демонстрировались немые короткометражные фильмы и билет в который стоил пять центов — «никель».
Белл не удивился желанию Марион получить интересную работу. И не усомнился в ее любви. Оба хорошо понимали, как им повезло, что они встретились. Нужен был компромисс. К тому же он не мог отрицать, что у него самого сейчас дел по горло: нужно остановить Саботажника.
— Что если мы договоримся назначить дату свадьбы через полгода? Когда положение прояснится. Ты сможешь работать и после замужества.
— О, Исаак, это было бы замечательно. Я так хочу участвовать в первом киножурнале!